ЛЕКЦИЯ X
Возвращение Александра в Россию в 1815 г. – Польская конституция 1815 г. – Положение дел в России в 1812–1815 гг. – Бедствия и материальные жертвы населения. Стоимость войны и размеры опустошения. – Состояние русских финансов. – Подъем народного духа в России. – Состояние промышленности и торговли в 1812–1815 гг. – Влияние Наполеоновских войн на сельское хозяйство и крепостное право. – Влияние возвратившихся с войны офицеров на общество. – Распространение просвещения в провинции. – Надежды общества на Александра. – Настроение его в 1816 г. – Заботы о содержании армии в связи с видами внешней политики. – Идея военных поселений, ее происхождение и осуществление. – Аракчеев. – Его характеристика. – Ход дел в Комитете министров и открытие злоупотреблений в 1816 г. – Роль Аракчеева в Комитете министров и в других учреждениях.
Польская конституция 1815
Портрет Александра I. Художник Ф. Жерар, 1817
Осенью 1815 г. Александр, поездив порядочно по Европе, отправился, наконец, в Россию. По дороге он остановился в Варшаве, где в это время спешно вырабатывалась конституция Царства Польского , по данным самим Александром указаниям, особой комиссией, состоявшей из природных поляков. По сходству некоторых черт этой конституции с планом Сперанского можно думать, что комиссии были сообщены и русские материалы; с другой стороны, члены комиссии, несомненно, считались и с той конституцией, которая была дана в 1807 г. герцогству Варшавскому Наполеоном . Много общих черт также имела эта конституция с французской хартией Людовика XVIII 1814 г. Как бы то ни было, современники, даже радикально настроенные, например Карно, изгнанный из Франции и живший тогда в Варшаве, признавали ее весьма либеральной и говорили, что она не только либеральна для даровавшего ее самодержца, но и сама по себе лучше той хартии, которую, в значительной степени по настоянию Александра же, даровал Франции Людовик XVIII. Конституция 1815 г. гарантировала свободу печати, границы которой должен был установить сейм, гарантировала неприкосновенность личности, уничтожала конфискацию имущества и административную ссылку, затем устанавливала употребление польского языка во всех правительственных учреждениях Царства Польского и обязательное замещение всех государственных должностей в администрации, суде и войске подданными Царства Польского. Установлена была даже присяга конституции со стороны царя польского, т. е. русского императора. Законодательным аппаратом являлся сейм, состоявший из короля и двух палат, причем нижняя палата состояла из 70 депутатов, выбираемых поземельным дворянством, и 51 депутата от городов. Правом избрания пользовались лица не моложе 30 лет, притом уплачивавшие в виде прямых налогов не менее 100 злотых (15 руб. серебром). Верхняя палата состояла из «принцев крови», т. е. членов русского императорского дома в бытность их в Варшаве, нескольких католических епископов, одного епископа униатского и нескольких воевод и кастелянов. Общее число членов верхней палаты было вдвое менее числа членов нижней; притом члены эти назначались императором – каждый из числа двух намечаемых самим Сенатом кандидатов – из лиц, уплачивавших прямой налог не менее 2 тыс. злотых, т. е. 300 руб.
Сейм собирался раз в два года всего на 30 дней, в течение которых должен был рассмотреть все законопроекты, которые ему представляло «ответственное» министерство. Сам сейм законодательной инициативы не имел, но мог представлять петиции государю и возбуждать вопрос об ответственности министров. Все законопроекты, вносимые в сейм министерством, предварительно рассматривались в Государственном совете, роль которого совершенно совпадала с той ролью, какую должен бы был играть впоследствии и русский Государственный совет по плану Сперанского .
Вся власть в стране, по этой конституции, сосредоточивалась в руках шляхты, причем некоторые должности в судебных и административных учреждениях могли занимать только земельные собственники. Александр утвердил эту конституцию без замедления в Петербурге 12 декабря 1815 г. В речи, произнесенной по этому поводу, князь Адам Чарторыйский отметил, что «император Александр мог господствовать одной силой, но, руководимый внушением добродетели, отвергнул такое господство. Он основал свою власть не на одном внешнем праве, но на чувстве благодарности, на чувстве преданности и на том нравственном могуществе, которое порождает вместо трепета – признательность, вместо принуждения – преданность и добровольные жертвы».
Впрочем, сам Чарторыйский был вторично обижен и обманут, в своих ожиданиях Александром. На пост наместника был назначен не он, а старый польский генерал Зайончек, один из дивизионных начальников армии Наполеона, – бывший республиканец, но на посту наместника оказавшийся покорнейшим слугой русского императора. В совет сверх пяти министров, между которыми разделялась вся власть в сфере управления, и кроме председателя, наместника края, входил еще императорский комиссар, которым был сделан Новосильцев, относящийся к восстановлению Польши, как мы уже говорили, весьма скептически. Начальником польских войск, которые были восстановлены в числе 40 тыс., был назначен великий князь Константин Павлович, – взбалмошный и неуравновешенный человек, который в значительной мере способствовал впоследствии гибели польской конституции.
В бытность свою в Варшаве Александр принял также депутацию литовских дворян с кн. Огинским во главе, но под условием, чтобы они не просили о присоединении литовских губерний к Польше .
Последствия войны 1812 для России
В России Александра ожидала масса дел и забот о внутреннем устройстве страны и восстановлении благосостояния, нарушенного войной. 1812-й год ознаменовался беспримерными бедствиями, и блистательное отражение могущественного врага дорого обошлось не только неприятелю, но и стране. Очевидцы рисуют невероятные картины ужаса и смерти, поражавшие на большой Смоленской дороге лиц, проезжавших по ней в начале 1813 г. Масса незарытых трупов заражала воздух по всей линии от Вильно до Смоленска и даже далеко в стороне от этого тракта. Шишков сообщает, что в феврале 1813 г. ехавший с ним министр полиции Балашов получил донесение из двух губерний – Смоленской и Минской, что в них собрано и сожжено 96 тыс. трупов и что, несмотря на это, многие лежат еще неподобранными . Немудрено, что в этих губерниях распространились различные эпидемии. В 1813 г. население одной Смоленской губернии уменьшилось на 57 тыс., население Тверской губернии, которая только одним южным концом подходила к району военных действий, уменьшилось на 12 тысяч . То же было и в других прилегавших к театру войны местностях. Не говоря об эпидемиях, огромную убыль населения давал непосредственный расход людей на войну. Рекрут за эти годы было взято около 1 млн. и до 30 тыс. ополченцев, что составляло треть здорового рабочего населения страны.
Вообще в 1813 г. население России, вместо того чтобы увеличиться на 600 – 650 тыс. душ обоего пола, соответственно обычному тогда проценту прироста, уменьшилось на 2700 чел. (по неполным в тот год метрическим данным), а вообще за годы последних Наполеоновских войн размеры жертв человеческими жизнями надо считать не меньше, чем в 1,5 – 2 млн. душ мужского пола .
Более всего были разорены губернии: Ковенская, Витебская, Гродненская, Могилевская, Волынская, Виленская, Смоленская и Московская и частью Курляндская, Псковская, Тверская, Калужская. Материальные убытки одной Московской губернии были исчислены англичанами, – которые давали субсидии на продолжение войн с Наполеоном и потому тщательно собирали сведения о положении России, – в 270 млн. руб. Но сильно пострадали и соседние с театром войны губернии, благодаря эпидемиям и подводной повинности. Во что обходилась эта повинность, видно из того, что, например, в Тверской губернии иногда требовалось с каждых 2,5 душ населения по подводе, т. е. такое количество, какого не было и вообще в губернии.
Однажды четырем губерниям – Новгородской, Тверской, Владимирской и Ярославской – предписано было поставить вдруг 147 тыс. подвод, причем казна по таксе платила 4 млн. 668 тыс., крестьянам же приходилось приплатить еще около 9 млн. руб. Наряд этот был отменен после того, как началось его выполнение, следовательно, когда жители уже были им разорены. С Калужской губернии было потребовано вдруг 40 тыс. подвод на расстояние в тысячу верст (считая оба конца), причем расходы населения, по подсчету губернатора, выражались в сумме 800 тыс. руб. Целый ряд подобных сведений приведен в «Историческом обзоре деятельности Комитета министров» Середонина .
Еще в апреле 1812 г. министр финансов Гурьев сделал доклад о порядке продовольствия войск. Он предложил фураж и продовольствие войскам брать при помощи реквизиций и взамен взятых припасов выдавать населению особые квитанции с определенным сроком уплаты. Эти так называемые «облигации» не понижали курса ассигнаций, так как они были срочные. Однако же расчеты казны с населением по этим квитанциям впоследствии так растянулись – несмотря на постоянные весьма резкие выговоры Александра Комитету министров, – что не были кончены и к концу его царствования, причем помещики, которые главным образом и являлись кредиторами казны по этим облигациям, потеряли всякую надежду получить эти деньги и отказывались потом от своих претензий, обращая их волей-неволей в новые пожертвования.
Общую стоимость войны 1812–1815 гг. высчитать теперь довольно трудно. По отчету Барклая де Толли, составленному Канкриным, расходы казны выражались в поразительно небольшой сумме – в 157,5 млн. руб. за все четыре года. Но трудно исчислимы огромные расходы самого населения. Министром финансов Гурьевым эти расходы населения еще в 1812 г. исчислялись – по весьма умеренной расценке в особой секретной записке – свыше 200 млн. руб.
Подъем национального чувства, вызванный вторжением неприятеля, выражался в добровольных прямых пожертвованиях, которые в 1812 г. превысили 100 млн. руб. и дали возможность довести до конца кампанию 12-го года без особых затруднений. Общая же сумма материальных убытков, понесенных Россией в эти годы, вероятно, превысила миллиард рублей.
Население несло эти расходы в 1812 г. безропотно, во многих случаях даже с неподдельным энтузиазмом, несмотря на сильные злоупотребления высшего начальства и провиантских чиновников . Но платежные силы населения были этим вконец истощены, и уже в 1815 г. во многих местах оно совершенно прекратило платеж податей. Казна была в то время почти постоянно пуста. Когда в 1813 г. Александр решил перенести войну за границу, то на содержание 200-тысячной армии требовалось, по расчету Барклая де Толли, немедленно – на ближайшие два месяца – 14,5 млн. руб. звонкой монетой, а всего звонкой монеты вместе с золотом и серебром, поступившим и ожидавшимся с уральских заводов, было тогда у казны не более 5,25 млн. руб.; таким образом, не хватало 9 млн. руб. Выпуск ассигнаций не мог выручить, так как требовалась именно звонкая монета; заем был невозможен; Аракчеев писал тогда графу Нессельроде об опасениях, существовавших у правительства, что цена бумажного рубля понизится до 10 коп.
При таких условиях продолжение войны с Наполеоном оказалось возможным только благодаря Англии, которая была заинтересована в этом продолжении и субсидировала Россию крупными суммами, выплачиваемыми звонкой монетой или английскими полноценными кредитными билетами.
От окончательного банкротства Россия спаслась тогда в значительной мере благодаря выгодному торговому балансу, который установился после введения тарифа 1810 г. Вывоз сильно превышал ввоз в эти годы, несмотря на войну. В 1812 г. ввоз в Россию не достигал и 90 млн. руб. (88 700 тыс. руб.), а наш вывоз поднялся почти до 150 млн. руб. (147 млн.). Это происходило благодаря тому, что с Англией мы были в это время в союзе, и торговля с ней через Петербург и Архангельск совершалась беспрепятственно. Замечательно, что в 1812 г. курс нашего рубля на лондонской бирже стоял наиболее высоко именно тогда, когда Наполеон вступал в Москву.
В это же время развивалась торговля с Китаем и Средней Азией. Из среднеазиатских ханств усиленно привозился хлопок, спрос на который установился после прекращения привоза английской пряжи во время континентальной системы. В министерстве финансов даже стал разрабатываться план возврата к прежнему, более либеральному тарифу, так как Гурьеву показалось, что русские мануфактуры уже достаточно поддержаны; но это обстоятельство вызвало страшный вопль среди московских фабрикантов, которые только что начали оперяться; их заявления были поддержаны министром внутренних дел Козодавлевым и даже канцлером гр. Н. П. Румянцевым, который слыл за сторонника французов и Наполеона, но заявления московских заводчиков все-таки признал правильными.
Граф Гурьев в 1813 г. потерпел поражение: пересмотр тарифа был признан несвоевременным.
Подъем национального чувства в 1812–1815 гг. сказался, между прочим, и в той энергии, с какой частные лица брались тогда за организацию поддержки семейств, пострадавших от войны, – вообще в той самодеятельности, которая была обнаружена тогда русским обществом впервые. Благодаря именно частной инициативе (Пезоровиуса) из пожертвованных сумм был образован значительный инвалидный капитал.
Замечательна также та быстрота, с какой отстраивались после войны Москва и некоторые другие сожженные города, причем, впрочем, и правительству тоже пришлось выдавать пособия разоренным жителям (всего было выдано до 15 млн.). Города, разоренные войной и ее последствиями, стали поправляться к началу 20-х годов. Кроме, впрочем, Смоленска, который в 30-х годах представлял еще собой почти развалины. Но помещичьи хозяйства не скоро могли оправиться от этого разорения, оно положило основание той огромной задолженности их, которая росла вплоть до падения крепостного права.
На положении помещичьего крепостного хозяйства, а также и на положении крестьян после Наполеоновских войн мы остановимся здесь несколько подробнее. В начале царствования Александра новым важным фактором развития населения, а также экономической жизни и культуры России являлась, как мы видели, колонизация новороссийских степей. Наряду с этим продолжалась и колонизация восточных (поволжских и заволжских) и юго-восточных черноземных пространств. В связи с этим, конечно, должны были мало-помалу изменяться и хозяйственные функции северных губерний: хлебопашество, поставленное в них в гораздо менее благоприятные условия, нежели на благодатном юге и юго-востоке России, естественно, должно было отступать понемногу на второй план, и в связи с этим здесь все более должны были развиваться неземледельческие промыслы, а вместе с этим должна была все более укореняться оброчная система, и ранее уже преобладавшая здесь над барщиной. Процесс этот не мог, однако же, развиваться быстро, так как этому препятствовало отсутствие удобных путей сообщения, особенно с югом России. Поэтому сельский быт продолжал еще оставаться прежним и даже размеры оброков оставались до Тильзитского мира те самые, какие уплачивались крестьянами при Екатерине. Резкое изменение в положение сельского хозяйства и в весь помещичий и крестьянский уклад внесли континентальная блокада и разруха, произведенная Отечественной войной; действие их еще усиливалось теми новыми потребностями и вкусами, которые развились в дворянской среде вследствие близкого знакомства с европейской жизнью в эпоху долговременного пребывания русских войск за границей в 1813, 1814 и 1815 гг. Сперва континентальная блокада, а затем опустошение многих губерний, пожар Москвы и других городов, огромные пожертвования на войну с Наполеоном разорили многих дворян. Катастрофа 1812 г. сильно изменила сложившийся ранее уклад жизни. Та часть богатого и среднего дворянства, которая жила в Москве, потеряла свои дворцы и дома, свою деятельность, а иногда и все свое состояние. На первые годы у многих не хватало средств, чтобы вновь там поселиться. Дворянство, «наполовину вынужденное, село на землю или же больше, чем когда-либо, пошло на государственную службу» . Та часть помещиков, которая получала свои средства к жизни от земли, почувствовала необходимость так или иначе усилить свои доходы и, следовательно, интенсифицировать свое хозяйство. Для многих оседавших на землю такой формой интенсификации явился в земледельческих губерниях перевод крестьян с оброка на барщину; иные пытались завести в своих имениях вотчинные фабрики, но это большинству из них, при отсутствии опытности, капиталов и кредита, удавалось довольно плохо даже и тогда, когда с 1822 г. установился на долгие годы протекционный таможенный тариф. В промышленных губерниях переводить крестьян на барщину было невыгодно и потому здесь помещики старались увеличить свои доходы лишь повышением нормы оброков, на что крестьяне в те годы постоянно жаловались . Существует мнение, выдвинутое и поддерживаемое в особенности проф. П.Б. Струве , что в помещичьей среде в эти годы будто бы появилось такое сильное движение к интенсификации крепостного хозяйства в смысле его упорядочения, что движение это могло и должно было его укрепить и сделать вполне способным к хозяйственному прогрессу и преуспеянию при благоприятных условиях. Я нахожу это мнение сильно преувеличенным и полагаю, со своей стороны, что за весьма редкими исключениями, когда отдельными помещиками делались рациональные попытки сельскохозяйственных улучшений, вся «интенсификация» заключалась лишь в более сильной и беспощадной эксплуатации барщинного труда крестьян; когда же, вскоре по окончании Наполеоновских войн , начался быстрый рост населения, то в центральных черноземных, более плотно населенных губерниях началось непомерное увеличение помещичьих дворен, размеры которых явно указывали на неумение правильно и рационально использовать этот избыточный даровой труд, которого в конце концов некуда было девать, а между тем необходимо было прокармливать. Что касается роста крестьянских оброков, то в этом отношении необходимо сделать одну весьма важную оговорку. Рост этот начался довольно заметно еще до войны 1812 г. и вызывался прежде всего падением цены денег, наступившим после Тильзитского мира, в связи с огромным числом выпущенных ассигнаций и неблагоприятным действием на наш торговый баланс континентальной системы. В сущности, поэтому в большинстве случаев и повышение оброков было лишь номинальным, но, раз начавшись, это стремление у более жадных помещиков перехватывало и через край, и тогда, естественно, вызывало протесты и жалобы, а иногда и волнения непомерно обложенных этими оброками крестьян. Многочисленные следы этого движения сохранялись в делах Комитета министров, как это видно из «Исторического обзора», составленного покойным С.М. Середониным. Средняя высота оброка с «тягла» или «венца» (2–2,5 души мужского пола) возросла к этому времени, по расчетам В. И. Семевского, с 10–12,5 руб. серебром при Екатерине до 50 руб. ассигнациями, что составляло в переводе на серебро по тогдашнему курсу 13–14 рублей. У порядочных помещиков, хотя и вовсе не склонных поступаться своими крепостными правами, как, например, у Н.М. Карамзина, крестьяне и в 20-х годах все еще продолжали платить оброк 10 руб. ассигнациями с души или по 25 руб. с тягла, что на серебро составляло не более 7 руб. с тягла или 3 руб. с души.
С особенной медленностью поправлялось хозяйство помещиков и крестьян в разоренных войной литовских, белорусских и Смоленской губерниях.
Вообще же в обществе после войны 1812г., несмотря на разорение, господствовало бодрое настроение, как будто свидетельствовавшее о том, что нация из страшного испытания вышла встряхнувшейся и обновленной, готовой для дальнейшего роста и развития культуры, со светлым взглядом на будущее.
Повышенное настроение поддерживалось и военными успехами России, вознесшими ее на верх славы. Все это вместе с реформами и начинаниями начала царствования Александра , казалось, сулило стране после счастливого окончания веденных войн и с наступлением мирного времени быстрое улучшение социально-политических форм жизни, которые требовали коренных изменений, в особенности в глазах русских, побывавших за границей и видевших тамошний быт.
Понятно, как было важно и велико влияние этих людей на окружавшее их общество, не только столичное и губернское, но даже на общество глухих уездных городов – как это видно, например, из воспоминаний Никитенко, жившего в это время в захолустном городке Воронежской губернии Острогожске и описавшего то влияние, какое производили тогда офицеры на провинциальное общество. Эти офицеры, вернувшиеся из Франции, влияли не только на дворянское сословие, но и на купцов и мещан, а это влияние удачно комбинировалось теперь с теми просветительными стремлениями правительства в первые годы XIX в., которые как раз к этому времени стали давать заметные плоды даже в провинции и поощряли вместе с распространением просвещения распространение либеральных идей и книг.
Правда, эта просветительная работа довольно скоро если не прекратилась, то затихла и сократилась после 1805 г. благодаря отсутствию средств и началу длительных войн. Но прогрессивная деятельность правительства возобновлялась потом в работах Сперанского , и обществу было ясно, что правительство оборвало свои начинания лишь вследствие внешних неблагоприятных обстоятельств. Так как правительство и теперь не показывало, что оно отказывалось от преобразовательной и просветительной деятельности, то подданные Александра могли ожидать, что после окончания войн Александр примется с большим опытом и обогащенный новыми знаниями за продолжение этих своих прежних начинаний.
Александр I и вопрос о русской конституции
Деятельность Александра в Париже, а затем в Польше давала, казалось бы, некоторое основание этим надеждам крепнуть и развиваться. Правда, отрывочные слухи об увлечении Александра мистицизмом и тот манифест, который он издал 1 января 1816 г., вскоре после возвращения в Россию, могли бы послужить предостережением для лиц, настроенных слишком оптимистически; но слухи о мистическом настроении не могли особенно тревожить передовых людей того времени, так как они сами были не чужды мистицизму и в значительной части своей принадлежал к разным масонским орденам или имели среди членов масонских лож своих ближайших друзей, единомышленников. Что же касается манифеста, данного 1 января 1816 г., а написанного Шишковым еще в 1814 г., по случаю вступления союзных войск в Париж, и заключавшего в себе много громких фраз против «безбожных» французов и «гнусных» революционеров, но не нападавшего вовсе на конституционные идеи, – то этот манифест произвел очень дурное впечатление кое-где за границей, в России же он не обратил на себя особенного внимания, а вскоре был и вовсе забыт; таким образом, едва ли можно придавать ему то значение, какое приписывает ему Шильдер.
Во всяком случае, Александр в 1816 г. был еще искренним и убежденным конституционалистом, причем нельзя не отметить, что эти идеи реализовывались им тогда и в действительной жизни – в виде финляндской и польской конституций и в виде содействия введению конституции во Франции и некоторых второстепенных государствах Европы.
Даже ближайшие к Александру лица были уверены тогда в намерении Александра дать России конституцию . В бумагах генерала Киселева сохранилась запись о подробном докладе, который он сделал Александру в 1816 г. о положении дел на юге России. Киселеву поручено было тогда, между прочим, подыскивать людей, подходящих для обновительной административной работы, но он, объехав юг России, нашел не столько подходящих людей, сколько массу злоупотреблений, о которых и сообщил Александру. Выслушав доклад о беспорядках и злоупотреблениях в Новороссии, Александр сказал: «Все сделать вдруг нельзя: обстоятельства нынешнего времени не позволили заняться внутренними делами, как было бы желательно, но теперь мы занимаемся новой организацией…»
Рассуждая о беспорядках в администрации на юге, император сказал: «Я знаю, что в управлении большая часть людей должна быть переменена, и ты справедлив, что зло происходит как от высших, так и от дурного выбора низших чиновников. Но где их взять? Я и 52 губернаторов выбрать не могу, а надо тысячи...» «Армия, гражданская часть – все не так, как я желаю, но как быть? Вдруг всего не сделаешь, помощников нет...»
Из этого доклада, прерывавшегося диалогами, переданными Киселевым, по-видимому, с фотографической точностью, видно, однако, что Александр с особенной живостью интересовался теперь вопросами организации армии, вопросы же гражданского управления ставил уже на второй план. Так, когда Киселев, очертив вакханалию злоупотреблений, происходившую в Бессарабии, выразил мнение, что там нужно переменить всю администрацию, и рекомендовал назначить туда генерала Инзова, то Александр с живостью ответил, что таким хорошим генералом он пожертвовать для гражданских дел не может.
Военные поселения и Аракчеев
Положение Александра ввиду политики, которую он вел в это время в Европе, было тогда не из легких. В 1816–1817 гг. он отменил предполагавшийся рекрутский набор, но в то же время не хотел сколько-нибудь уменьшить состава постоянной армии; когда же ему докладывали, что население ропщет, так как война кончена, а военные издержки не уменьшаются, то Александр отвечал с раздражением, что он не может содержать войска меньше, чем Австрия и Пруссия вместе. В ответе же на указания, что эти государства уже распустили часть своих войск, Александр замечал, что и он «думает» это сделать. Своим генералам, советовавшим ему сократить число войск, он говорил, что для России необходима «préponderance politique» и что поэтому об уменьшении военных сил нельзя и думать. Зато он усиленно думал в это время о сокращении стоимости содержания армии и об улучшении быта солдат. Его одно время очень заинтересовала военная реформа, которая была проведена в Пруссии после Тильзитского мира, когда Пруссия обязалась иметь под ружьем не больше 42 тыс. войска. Тогда, как известно, генерал Шарнгорст нашел остроумный выход из затруднения: сокращение срока службы до трех лет и учреждение запаса двух категорий, при наличности небольшой постоянной армии, дали стране возможность в случае необходимости выставить большую армию.
По системе Шарнгорста, в Пруссии всякий поступал на три года в военную службу, затем зачислялся в запас, из которого призывался время от времени в учебные сборы; таким образом, в короткое время население было обучено, и его легко было быстро мобилизовать в случае нужды, увеличивая таким образом наличную армию вдруг в несколько раз. Александра эта идея очень заинтересовала, но он скоро сообразил, что к России его времени, ввиду огромности ее территории, редкого населения и полного отсутствия удобных путей сообщения, эта идея неприменима, так как при бездорожье и разбросанности населения невозможна быстрая мобилизация. Вот почему на этой системе он и не мог тогда остановиться. Заботясь, однако же, об улучшении положения войск и уменьшении издержек государства на их содержание, он напал еще в 1810 г. на французское сочинение некоего Сервана, в котором проводилась идея пограничных военных поселений, занимающихся одновременно и земледелием, и службой. Эта идея ему настолько понравилась, что он тогда же приказал П. М. Волконскому спешно перевести эту брошюру на русский язык – для того, чтобы познакомить с ней тотчас же Аракчеева , которому он решил вверить эту часть. Это и была система военных поселений, которые впоследствии принесли столько горя. Система эта состояла в том, что некоторые территории передавались из гражданского ведомства в ведение военного министерства, причем они освобождались от всяких податей и повинностей и за то должны были из своего населения комплектовать и содержать определенные воинские части. Первое применение этой системы было сделано в 1810–1811 гг. в Могилевской губернии, в одну из волостей которой был водворен елецкий пехотный полк, причем волость эта была изъята из ведения гражданского начальства, местное же население было выселено в Новороссийский край. Для того чтобы вновь созданное военное поселение тотчас же получило характер земледельческого, приказано было из всех женатых и семейных солдат полка образовать один батальон и выписать к ним их жен и семьи, не обращая внимания на их желание или нежелание. Эти семейные солдаты должны были составить коренное население волости; у них по квартирам распределяли остальных – холостых солдат, обращенных в батраков и получавших от водворенных солдат-хозяев взамен заработной платы полное содержание, наравне с членами их собственных семей.
Такова была идея, на которой остановился Александр в 1810 г. Первое могилевское поселение не удалось, так как началась война 1812 г.; елецкий полк выступил в поход – и мысль об этих поселениях на все время Наполеоновских войн заглохла.
Но в 1816 г. Александр решил возобновить попытки проведения в жизнь этой идеи. На этот раз опыт был перенесен в Новгородскую губернию, где находилось имение Аракчеева, которому поэтому было удобнее наблюдать за ходом дел в этих поселениях. Было велено не выселять коренного населения, а прямо обратить его в военных поселян. Целая волость была отведена под это поселение; все крестьяне волости были объявлены военными поселянами; по их домам был размещен один из полков. Устройству этого поселения на военный образец помог случай: центральное село волости Высокое сгорело. Аракчеев приказал выстроиться вновь уже по определенному плану. Это были математически правильно разбитые усадьбы; в них водворены были прежние жители, им обрили бороды, надели мундиры и оставили на их коште полк. При этом проявлялись всяческие заботы об улучшении их материального положения – давали скот, лошадей, давали ссуды и льготы и т. п. У этих солдат-пахарей были поселены назначенные для этого батальоны, причем расквартированные таким образом солдаты делались батраками местных военных поселенцев. Когда холостые солдаты женились, они получали отдельные хозяйства, но на браки эти требовалось разрешение военного начальства. Всем вдовам и девицам на возрасте велся учет, и браки назначались начальством.
На эти поселения потрачено было много средств, чтобы устроить их быт прочно и планомерно: с другой стороны, жизнь поселенцев была скована мелочной мертвящей военной регламентацией: всякое хозяйство находилось под непрестанным надзором начальства; нерадивый хозяин мог быть лишен хозяйства и даже выслан из волости. Военной дисциплине были подчинены не только мужчины, но и женщины; дети в известном возрасте отбирались в учение и зачислялись в кантонисты. Население, несмотря на значительные материальные выгоды, относилось к этой системе, с ненавистью, так как это была неволя – хуже крепостного права.
Портрет графа Аракчеева. Художник Дж. Доу
Надо сказать, что сам Аракчеев был человек материально честный, и те огромные суммы, которые проходили через его руки, к этим рукам не прилипали; он строго наблюдал и за подчиненными. Беспристрастно составленной биографии Аракчеева не существует, его роль и значение выяснены только с внешней стороны, и мрачные легенды, создавшиеся вокруг этого зловещего имени, едва ли вполне справедливы . Слишком много ненависти и кровавых воспоминаний соединяются около него. К тому же слишком удобным козлом отпущения являлся такой человек, как Аракчеев, чтобы покрыть собой то, что делалось неприятного по воле самого Александра. Неточности представлений способствовали отчасти и те цензурные условия, в которых писались до последнего времени исторические труды. Все эти соображения необходимо принимать в расчет при оценке этой личности. Многие приписывают Аракчееву необычайно зловредное влияние на Александра и силой этого влияния стремятся объяснить все мрачные черты Александра, проявлявшиеся в/p последние годы его царствования. При этом Аракчеева представляют не только другом Александра, но и единственным человеком, дружеские отношения к которому императора Александра не изменялись. Между тем Аракчеев не столько был другом Александра в истинном смысле этого слова, сколько верным рабом своего господина; в сущности, почти безразлично, был ли этот господин Павел или Александр. Аракчеев был человек неглупый, но малообразованный, зато дельный и трудолюбивый; он был материально честен, никогда не крал казенного добра, что было тогда довольно редко, и всегда был готов сэкономить всякую копейку в хозяйстве своего господина. При всей собачьей преданности Аракчеева, – при которой даже отечество представлялось ему ничтожным пустяком в сравнении с интересами его господина,– он, однако же, имел свой гонор и честолюбие. Он был беспощаден, бесчеловечен в своей исполнительности; зато он был способен предугадать намерение своего господина. Он был тщеславен, но главным предметом его честолюбия была уверенность, что он пользуется неограниченным доверием своего господина. Конечно, такой слуга – сущий клад для самодержца, и в особенности такого, как Александр, который успел уже утомиться от тревог своего царствования, нуждался в верном человеке, способном смотреть на все предметы глазами своего господина. Но едва ли можно назвать Аракчеева другом Александра и в особенности едва ли можно ему приписывать нравственное и политическое влияние на Александра.
Направление политики, несомненно, зависело от Александра, а формы могли создаваться под влиянием Аракчеева. Что касается военных поселений, то Аракчеев не раз утверждал, что это не его идея, что сначала он был против военных поселений, но, раз взявшись за них, исполнял уже дело не за страх, а за совесть, увлекаясь его наружным успехом.
Военные поселения росли и развивались необычайно быстро, так что к 1825 г. корпус военных поселений состоял из 90 батальонов пехоты новгородских и 36 батальонов пехоты и 249 эскадронов кавалерии украинских поселений. Шильдер обращает внимание на тот факт, что это дело, имевшее огромное общественное и государственное значение, совершалось келейно. Государственный совет в него не мешался, как будто бы это было и не его дело, – вопреки установленному законами порядку. В хозяйственном отношении это предприятие имело видимый внешний успех; быт населения в материальном отношении был обставлен очень исправно: в военных поселениях процветали сельское хозяйство, ремесла, и почти все, что нужно было для продовольствия и обмундирования этих военных частей, они не покупали, а производили сами. Благодаря этому Аракчееву удалось скопить запасный капитал до 50 млн. руб. (капитал военных поселений), и он любил хвастаться своим хозяйством, и в особенности образцовой отчетностью. И замечательно, что многие авторитетные и притом относительно независимые люди того времени давали весьма лестные отзывы о военных поселениях. Так, Аракчееву удалось получить весьма лестные отзывы о военных поселениях от гр. В.П. Кочубея после их личного осмотра, от государственного контролера барона Кампфенгаузена и даже от возвращенного из ссылки Сперанского, который побывал в новгородских поселениях, и, наконец, от Карамзина. В отдельных поселениях, впрочем, впоследствии обнаружились, несмотря на всю строгость, крупные злоупотребления. Но главное, что подрывало при внимательном расчете значение этих поселений и с хозяйственной стороны, – это подсчет тех сумм, которые были истрачены на это предприятие казной. Уже в первые годы было истрачено до 100 млн. руб., причем надо принять во внимание еще освобождение поселенцев от всех податей. Самый опыт этого своеобразного военно-хозяйственного эксперимента заслуживает обстоятельного и всестороннего исследования; но такого исследования до сих пор произведено не было: все сведения об этих поселениях чрезвычайно отрывочны. В литературеболее всего имеется сведений о бунтах, которые там происходили в разное время. В народе же осталась мрачная память об этой чудовищной попытке обратить в военную крепостную зависимость значительную часть обширной страны .
Забота о постепенной, но коренной реорганизации армии при помощи системы военных поселений составляла в первые годы после окончания Наполеоновских войн главную заботу Александра. Несмотря на то, что было сказано им в 1816 г. П.Д. Киселеву – и что, без сомнения, повторялось другим лицам – о том, что он теперь вновь примется за внутренние реформы, слова эти если и осуществлялись, то лишь урывками или в виде второстепенных распоряжений.
Во время Наполеоновских войн вся высшая администрация и даже высшая полиция сосредоточены были в Комитете министров, причем Александр неоднократно указывал, что Комитет во время войны должен был действовать в отсутствие государя самостоятельно, даже в самых важных случаях не ожидая высочайших повелений, которые требовались бы при обычном ходе вещей, с утверждения лишь своего председателя, которым был назначен, как уже упоминалось, Н.И. Салтыков – тот самый, которому Екатерина поручила когда-то главный надзор за воспитанием Александра. Теперь он был уже дряхлым стариком, и фактически всем заведовал управляющий делами Комитета Молчанов.
Вскоре при проверке счетов военного времени открылась масса всяких хищений, главным образом по провиантской части – не столько в армии, где во главе этого дела стоял Канкрин, человек вполне честный и энергичный, сколько в военном министерстве и Комитете министров.
Александр, недовольный и ранее неурядицами и вялыми действиями Комитета, теперь, ввиду обнаруженных хищений, пришел в крайнее негодование и отдал под суд и Молчанова, и все военное министерство с кн. Голицыным во главе. Вместе с тем он назначил в помощь Салтыкову постоянным своим докладчиком по делам Комитета Аракчеева, который и остался им и тогда, когда по смерти Салтыкова в председатели комитета был назначен вовсе не дряхлый человек – Лопухин. Таким образом, Аракчеев сделался как бы премьер-министром, хотя и не имел никакого портфеля. Установился довольно странный порядок управления: Александр перестал принимать министров с докладами. Они и раньше делали свои доклады в комитете; но в комитете он лично давно перестал, принимать участие. Большую часть своего времени он проводил в путешествиях по России или за границей на международных конгрессах. Министры все дела, требовавшие высшего разрешения, вносили в Комитет министров, а краткий журнал комитета с заключением Аракчеева докладывался государю в письменном виде. При этом почти не было примера, чтобы Александр не согласился с мнением Аракчеева. Это-то обстоятельство и придавало Аракчееву значение временщика, которому приписывались все обскурантские меры и репрессии того времени. Но если внимательно вглядеться в существо всей этой массы дел – хотя бы по «Историческому обзору деятельности Комитета министров» Середонина , то нельзя не заметить, что огромное большинство этих дел имело второстепенное значение, и притом надо отдать Аракчееву справедливость, что в его заключениях нельзя усмотреть особой наклонности к репрессиям или жестоким мерам; можно, скорее, видеть в них неусыпное слежение за сохранностью казенного сундука и за строгим выполнением всех мыслей императора Александра. Аракчеев всегда выслеживал, нет ли чего своекорыстного во внесенных отдельными сановниками представлениях. Среди аракчеевских резолюций есть и такие, где Аракчеев рекомендует довольно справедливые решения, иногда более гуманные, чем решения Комитета министров. Здесь всего более заметно желание найти такой выход, который более соответствовал бы настроению Александра. Понятно, что Александр доверял при таких условиях Аракчееву и что последний в высшей степени облегчал его в таких делах, которыми Александр, в сущности, не интересовался, будучи занят другими вопросами. На этом главным образом и была построена репутация Аракчеева как человека, имевшего необычайное влияние на Александра.
Сверх этих должностей Аракчеев председательствовал еще в особом комитете по сооружению дорог в России, и здесь также проявлял весьма деятельный и строгий надзор, хотя и не всегда достигавший цели, наконец, он председательствовал еще в департаменте военных дел Государственного совета со времени учреждения последнего, отказавшись тогда (в 1810 г.) от должности военного министра.
«Memoires de Michel Oginski sur la Pologne et les Polonais». Paris et Geneve. 1827, т. IV, стр. 228 и след. В мемуарах этих изложен разговор Александра с автором мемуаров в Варшаве в 1815 г. и прием депутации трех литовских губерний: Виленской, Гродненской и Минской. В разговоре с Огинским Александр ясно намекнул на свое намерение присоединить эти губернии к Царству Польскому, считая, что тем самым они теснее свяжутся с Российской империей, ибо исчезнет у жителей всякий повод к недовольству. Но в то же время он запретил самим депутатам просить его об этом, опасаясь, что этим может обостриться отношение к вопросу русского общественного мнения. Каково было это последнее, видно всего яснее из записки Карамзина под названием «Мнение русского гражданина», представленной Александру в 1819 г., и из заметки его «Для потомства» (Неизданные сочинения и переписка Н. М. Карамзина», ч. I. СПб., 1862), а также из записок И. Д. Якушкина , где ярко изображено, как относилась к польскому вопросу в 1817– 1818 гг. передовая либерально настроенная часть тогдашней военной молодежи, уже вступившая в это время в «Союз спасения» (стр. 14–15).
Совершенно такие же данные, извлеченные из военно-ученого архива, напечатаны относительно губерний Западного края в «Актах, документах и материалах для политич. и быт. истории 1812 г.», собр. и изд. по поручению вел. кн. Михаила Александровича, под ред. г. К. Военского, т. I. Сборн. Ими. Русск. истор. общества, т. CXXVIII. СПб., 1909. Сравни у С. М. Горяинова и 1812. Документы государ. и СПб. глав. архивов 1912, II, стр. 98.
Срав. Богдановича, IV, 570, а также В. И. Покровского «Историко-статистическое описание Тверской губернии», т. I, ч. 1, стр. 153.
Громадность убыли населения в России за три года последних Наполеоновских войн (1812–1815) видна из сличения переписей 1811 и 1815 гг. По переписи, произведенной в 1811 г., население мужского пола в России равнялось 18 740 тыс. душ. При нормальных условиях (принимая в расчет тогдашний нормальный ежегодный прирост) оно должно было бы увеличиться за четыре года на 1–1,5 млн. душ. Вместо этого по переписи, произведенной в 1815 г., оно оказалось равным 18 млн. 880 тыс. душ мужского пола, т. е. за четыре года уменьшилось на 860 тыс. душ мужского пола. Отсюда можно вывести заключение, что действительная убыль людей от войны и связанных с нею бедствий и эпидемий была около 2 млн. душ одного только мужского пола. (Цифры населения по переписям 1811 и 1815 гг. взяты мной из таблицы, составленной академиком Германном, по исправлении допущенных в ней многочисленных опечаток, в «Mémoires de 1"accad. imp. des sciences de St. Petersbourg». T. VII, 1820. «Recherches statistiques sur la septième revision» par С. Т. Hermann). Ежегодный прирост населения (обоего пола) за это время выведен у Н. Н. Обручева в «Военно-статистическом сборнике». Выпуск IV, «Россия», стр. 51.
Здесь следует, впрочем, отметить, что патриотизм населения, в особенности высшего дворянского сословия, высказался в отношении материальной помощи государству в эти трудные годы далеко не сразу, а затем, после удаления французов в конце 1812 г., быстро иссяк. Это видно и потому недоброжелательству, с которым встречен был манифест 11 февраля 1812 г. (последняя финансовая мера Сперанского), установлявший прогрессивно-подоходный налог с дворянских имений (в размере от 1 до 10% с годового дохода, показанного самими помещиками «по совести и чести»), и по тем заведомо неточным и недобросовестным показаниям о размерах своих доходов, на которые пускались такие всеми уважаемые помещики, как гр. В. Г. Орлов-Давыдов или как отец известного мемуариста Д. Я. Свербеева (об этом см. «Записки Дм. Ник. Свербеева», т. I, стр. 243 и след. «Сборник Русского истор. общества» том 45-й, а также статью А. И. Васильева «Прогрессивно-подоходный налог 1812 г. и падение Сперанского» в «Голосе минувшего» за 1915 г., № 7–8, стр. 332).
Замечательно, что на 1813 г. поступление этого прогрессивно-подоходного налога ожидалось в размере 5 млн. руб., а затем оно падает до 3,3 млн. и даже до 2 млн. и, наконец, в 1810 г. налог пришлось отменить (Васильев, стр. 339).
Некоторые части, принадлежавшие к оккупационному корпусу Воронцова, пробыли, как известно, во Франции и 1816–1818 гг. (до Ахенского конгресса).
См. С. М. Середонин «Исторический обзор Комитета министров», т. I. Срав. статью В. И. Семевского в сборнике «Крестьянский строй».
Впрочем, один из участников первых преобразовательных реформ Александра, гр. В. П. Кочубей, бывший и в негласном комитете представителем довольно умеренных взглядов, теперь выражал еще осторожнее свои desiderata [пожелания]. В записке, составленной в самом конце 1814 г., Кочубей писал между прочим: «Империя Российская составляет самодержавное государство, и если взглянуть на пространство земли, если обратить внимание на географическое оного положение, на степень его просвещения и на многие другие обстоятельства, то должно сознаться, что форма этого правления есть единая, которая на долгое время свойственна России быть может; но форма сия не может препятствовать государю избрать все возможные способы для наилучшего управления и, как доказано, что государь, как бы ни был он дальновиден, не может один обнять всех частей правления, то и обязан он искать прочных государственных установлений, которые бы, сближая империю его с другими наилучше устроенными государствами, представили подданным его выгоды правительства справедливого, кроткого и просвещенного...»
Записка эта найдена была среди бумаг Александра после его смерти и напечатана в «Сборнике Имп. Русского исторического общества» (т. ХС, стр. 5–27).
Сравн. интересные статьи А. А. Кизеветтера «Император Александр I и Аракчеев» в «Русской мысли» за 1910 г., №№ 11 и 12 и за 1911 г., № 2. Там же указана и литература об Аракчееве.
Очень пристрастное и некритическое отношение к Аракчееву у биографа Александра Н. К. Шильдера.
Сравн. «Граф Аракчеев и военные поселения 1809–1831 гг.». Изд. Русской Старины. СПб., 1871. Много данных о военных поселениях приведено в трудах Шильдера и Богдановича.
Согласно реформе, должна была принадлежать:
1. Государственной Думе; 3. Императору;
2. Государственному совету; 4. Сенату.
2. Расположите в хронологическом порядке вхождения в состав России.
1. Грузия. 2. Сибирь 3. Бессарабия. 4. Среднеазиатские ханства.
3. О каком историческом событии начала XIX века говорится в стихотворении известного поэта того времени?
«Пою Пожар Москвы несчастной!
Нагрянул новый Тамерлан
И бранью тяжкою, ужасной
Вломился в Кремль, как ураган;
И нет от сильных обороны;
Повсюду страх, повсюду стоны,
Здесь горький плач, там страшный бой,
Везде насильство, притесненье
Везде убийство, истребленье,
Везде грабеж, везде разбой».
В приведенном отрывке речь идет о событиях_______________________________.
4. Александр I решился учредить военные поселения, чтобы:
1. сделать армию самодостаточной;
2. получить дешевую рабочую силу;
3. защитить восточные границы империи;
4. приучить русских людей к европейскому образу жизни.
5. Укажите, что является лишним в ряду:
учреждение Собственной его императорского величества канцелярии, реформа управления государственными крестьянами, создание Негласного комитета, издание “Полного собрания законов Российской империи”.__________________________
6. Соотнесите события и даты.
1. Отечественная война а) 1802 г.
9. Кого характеризует данное описание?
«Полковник. Сын нижегородского губернского предводителя дворянства. Был избран Диктатором 14.12.1825 г.. По приговору Верховного Уголовного Суда осужден на каторжную работу вечно. По амнистии 26.08.1856г. восстановлен в правах дворянства, но без княжеского титула.»
10. Соотнесите сферы творчества и имена деятелей культуры.
1. История а)
3. Художник в)
4. Скульптор г)
11. Назовите имя российского императора по описанию.
В манифесте при вступлении на престол в начале XIXв. новый император обещал, что
будет управлять « по законам и по сердцу в бозе почивающей августейшей бабки нашей государыни императрицы Екатерины Великой». ____________________________
12. Обедневшего крестьянина, нанимавшегося на работу к разбогатевшему односельчанину-кулаку, в России во второй половине XIXв называли__________________.
1. ; 2. ; 3. ; 4. .
14. Развитие промышленности в пореформенной России характеризовалось следующим:
а) расцвет металлургической промышленности в 60-е годы XIX в.;
б) превращение металлургии в ведущую отрасль русской промышленности;
в) активное строительство железных дорог;
г) завершение в основном промышленного переворота;
д) закрытие или передача в частные руки некоторых убыточных государственных
предприятий;
ж) формирование кадрового пролетариата;
з) превращение текстильной промышленности в ведущую отрасль русской промышленности
1. (а, б, в, д) 2. (б, г, е, з) 3. (в, г, д, з) 4. (г, е, ж, з)
15. В России в начале XIX в. был (а, о, и):
1. конституция; 3. самодержавие;
2. парламент; 4. легальные политические партии.
16. В годы царствования Николая I был (о, а):
1. отменено крепостное право; 3. проведена реформа государственных крестьян;
2. издан указ о “вольных хлебопашцах”; 4. созданы военные поселения.
17. Укажите имена путешественников в последовательности, соответствующей проводимым ими исследованиям - открытие Антарктиды, - исследование Центральной Азии, - изучение населения Новой Гвинеи, - исследование Камчатки.
1. Н. Миклухо-Маклай, С. Крашенинников, Н. Пржевальский, И. Беллинсгаузен;
2. И. Беллинсгаузен, С. Крашенинников, Н. Миклухо-Маклай, Н. Пржевальский;
3. И. Беллинсгаузен, Н. Пржевальский, Н. Миклухо-Маклай, С. Крашенинников;
4. Н. Миклухо-Маклай, Н. Пржевальский, И. Беллинсгаузен, С. Крашенинников.
18. Выберите неправильный ответ. Одна из реформ Александра II – это:
1. отмена крепостного права; 3. военная реформа;
2. указ о «вольных хлебопашцах»; 4. земская реформа.
19. Известный общественный деятель второй половины XIXв. в письмах «Из деревни» сообщал о настроениях русских крестьян в 70-е годы XIX в.: «Коробочник Михайло принес военные картины, и «Чудесный обед генерала Скобелева под неприятельским огнем», и «Штурм Карса», и «Взятие Плевны».
«Вот это, - объясняет он собравшимся около него бабам и батракам, - вот это Скобелев – генерал Плевну взял. Вот Осман-пашу под руки ведут – ишь, скрючился!»
В данном отрывке речь идет о событиях ________________________ войны ______годов.
20. Расположите в хронологическом порядке.
1. Земская реформа.
2. Отмена крепостного права в России.
2. Сохранение самодержавия.
3. Личная свобода крестьян.
4. Необходимость выкупа земли крестьянами.
26. В состав Российской империи во второй половине XIX века вошла территория:
1. Украины; 2. Финляндии; 3. Хивинского ханства; 4. Бессарабии.
27. В XIX веке Россия по форме правления была:
1. демократической республикой; 3. феодальной республикой;
2. конституционной монархией; 4. самодержавной монархией.
28. Расположите в хронологическом порядке.
1. Начало промышленного переворота в России.
2. Смерть императора Александра II.
3. Участие России в континентальной блокаде.
4. Окончание Крымской войны.
29. С каким событием русской истории связана дата 14 декабря 1825 г.?
1. Бородинской битвой. 3. Обороной Севастополя.
2. Восстанием декабристов. 4. Основанием Московского университета.
Императору
«Ты взял свой день… Замеченный от века
Великою господней благодатью –
Ты рабский образ сдвинул с человека
И возвратил семье меньшую братью…»
Ответьте на вопросы.
1. О каком событии XIXв. идет речь в стихотворении?
2. Когда оно произошло?
Ответы к тесту:
Отечественная война |
|
1-г, 2-а, 3-б, 4-в |
|
1-в, 2-г, 3-а, 4-б |
|
Александр I |
|
Русско-турецкая война1877-1878гг. |
|
1-г, 2-а, 3-б, 4-в |
|
Войны 1812 - 1814 гг. тяжело отразились на экономике России. Многие губернии были разорены. Москва, Смоленск и ряд других городов превращены в руины. Финансовая система государства была расстроена. Усилился феодально-крепостной гнет. Увеличилось бремя государственных налогов. Широкие слои крестьянства надеялись, что после победы над Наполеоном положение их будет облегчено. Но в царском манифесте об окончании войны было сказано лишь, что крестьяне получат свою «мзду от бога».
В послевоенные годы правительство Александра I в своей внутренней политике встало на путь открытой реакции. Руководство центральным административным аппаратом фактически находилось в руках генерала А. А. Аракчеева, являвшегося верным исполнителем воли Царя. В стране установился полицейский произвол и палочный режим, который стали именовать «аракчеевщиной».
Переход к открытой реакции наглядно проявился в политике царизма по крестьянскому вопросу. Правительство Александра I расширило права помещиков и усилило их власть над крестьянами. В 1822 г. помещики снова получили право ссылать своих крестьян без суда на поселение в Сибирь, которое было отменено в 1809 г. Указом 1823 г. была подтверждена монополия дворян на владение населенными имениями.
С 1816 г. правительство Александра I стало создать военные поселения, чтобы «удешевить» содержание армии и сформировать в стране особую военную касту, которая служила бы орудием борьбы с освободительным движением и была резервом обученных войск. На положение военных поселян была переведена часть солдат и государственных крестьян Петербургской, Новгородской, Херсонской и других губерний. Начальником военных поселений был назначен Аракчеев. Военные поселяне обязаны были совмещать армейскую службу с выполнением сельскохозяйственных работ. Их жизнь была сурово регламентирована. За малейшее ослушание поселяне, их жены и дети подвергались жестоким телесным наказаниям.
Для борьбы с революционной опасностью был усилен контроль за деятельностью учебных заведений, прессой и литературой. Министерство просвещения было преобразовано в министерство духовных дел и народного просвещения. Во главе его был поставлен обер-прокурор Синода ярый реакционер князь А. Н. Голицын.
Отечественная война 1812 г. вызвала пробуждение политического сознания в народе. В родные села вернулись бывшие ратники ополчения и солдаты. Они уже не хотели безропотно нести ярмо крепостничества. В 1816 - 1825 гг. в стране росло антикрепостническое движение. Среднегодовое количество волнений увеличилось вдвое по сравнению с первым десятилетием XIX в. В 1818 - 1820 гг. антикрепостническое движение развернулось на Дону. Особенно широкий размах оно приняло в 1820 г. В движении участвовало более 45 тыс. крестьян. Для усмирения восставших были посланы крупные военные силы.
Усилилось движение работных людей. В 1816 - 1825 гг. произошло более 50 волнений рабочих. В волнениях в Пермской губернии участвовало до 10 тыс. чело век. «Бунтующие» рабочие были усмирены только с помощью солдат.
Составной частью антикрепостнического движения являлась борьба крестьян против военных поселений. Наиболее крупное восстание военных поселян произошло в 1819 г. в Чугуеве и его окрестностях (недалеко от Харькова). Оно охватило территорию, на которой проживало 28 тыс. человек. Крестьяне требовали ликвидации военных поселений. Для подавления восстания были стянуты войска во главе с Аракчеевым, который учинил кровавую расправу над поселенцами.
Массовое антифеодальное движение, нашло отражение и в армии. Положение солдат по-прежнему было тяжелым. Служба продолжалась 25 лет. Палочная дисциплина и бессмысленная изнурительная муштра вызвали увеличение числа солдатских протестов. В 1816 - 1825 гг. в России произошли 20 открытых солдатских выступлений. Неспокойно было в гвардии.
В 1820 г. волнение охватило Семеновский гвардейский полк, который прославился своими боевыми дела ми и был расквартирован в Петербурге. Властям быстро удалось ликвидировать возмущение семеновцев. Все роты полка были отправлены в Петропавловскую крепость. После наказания «зачинщиков» полк был рас формирован.
Однако недовольство в стране продолжало усиливаться. Оно охватило и передовую часть дворянства. В этих условиях в России возникло революционное движение против царизма - движение декабристов.
Источник---
Артемов, Н.Е. История СССР: Учебник для студентов ин-тов И90 культуры. В 2-х частях. Ч. 1/ Н.Е. Артемов [и д.р.]. – М.: Высшая школа, 1982.- 512 с.
Цели реформы
Первые военные поселения появились еще в 1810 г., но распространение они получили после 1815 г. Конечно, совмещение занятия сельским хозяйством и военного обучения крестьян должно было служить экономии расходов на армию, но это было не главным. Реформа рассматривалась как акт гуманизма и награда победоносной армии. В 1814 г. император объявил: «Надеемся […] не только содержание воинов привесть в лучшее и обильнейшее прежнего состояние, но и дать им оседлость и присоединить к ним семейства». В поселениях солдаты могли жить с семьями, чего прежние рекруты были лишены. Солдата ведь призывали на 25 лет. Если он и возвращался домой, то уже в очень зрелом возрасте. Создавая военные поселения, Александр на несколько лет прекратил рекрутские наборы.
Александр I. Источник: student-hist.ru
Важнейшая цель военных поселений была связана с любовью императора к воинскому порядку и дисциплине. Согласно его замыслу, армия как носитель этих идеалов могла преобразовать в этом духе и сельское хозяйство. Генерал граф Аракчеев, назначенный руководителем военных поселений, как нельзя лучше подходил на эту роль — его личное имение и жизнь его крестьян были редким примером идеально устроенного хозяйства, в котором даже уход крестьянок за детьми осуществлялся по инструкциям помещика, а жители деревень выглядели сытыми, здоровыми и довольными жизнью. Такие крестьяне, воспитанные и дисциплинированные, казались императору совершенно необходимым условием для грядущего их освобождения — ведь без правильного воспитания в духе дисциплины, ответственности и трудолюбия они не смогут воспользоваться плодами свободы.
Граф А. А. Аракчеев. Источник: wikipedia.org
Итак, армия должна была воспитать русское крестьянство, подчинить жизнь селян порядку по прусскому образцу. Филипп Вигель, русский чиновник и друг В. А. Жуковского, вспоминал, что в военных поселениях все было «на немецкий, на прусский манер, все было счетом, все на вес и на меру». Александр здесь следовал примеру Петра, который насильно, деспотично, но образовывал свой народ, приучал его к порядку.
Хотели как лучше, а получилось…
Нередко так и получалось. Военные поселения устраивали по всей России. Например, это делалось так: в 1815 г. император приказал разместить второй батальон гренадерского графа Аракчеева полка в Высоцкой волости (Новгородская губерния). Живших там крестьян «призывного» возраста (21−45 лет) одели в мундиры, привели к присяге и обучали воинскому искусству. Крестьяне жили с семьями (с позволения командиров). При каждом полку строился штабной городок с квартирами офицеров, госпиталем, церковью, экзерциргаузом, гауптвахтой, конным заводом и др.
Источник: history-repetitor.ru
За десять лет число жителей военных поселений выросло до 750 тыс. человек. Появлялись хорошие дороги, школы и больницы, все дети были одеты и обуты за казенный счет, не было пьяниц и бродяг, аккуратных поселян и их детей поощряли подарками и доступом к бесплатному образованию в военных училищах. Хорошо организованные военные поселения оценивались некоторыми современниками как части, превосходящие по качеству военной подготовки даже гвардию.
Но иногда получалось и «как всегда». Несмотря на все преимущества, военные поселения до сих пор имеют дурную славу. За что же ругали поселения? Прежде всего за муштру, палочную дисциплину. Военные порядки распространили здесь и на сельскохозяйственную деятельность, что вызывало сопротивление крестьян. Офицеры не только измеряли угол подъема ноги на учебном смотре, но и контролировали чистоту рубашки крестьянина, его избы, установку изгородей и красоту канав. Всякая вещь в поселении была под своим номером и должна была лежать в определенном месте. Многим офицерам самим это было не по душе, но «как ни противно, а служба!»
Источник: rusmir. media
Привычных способов снять стресс, увеселений вроде выпивки и азартных игр, поселяне были лишены. В ряде случаев начальство поселений перегибало палку и делало жизнь солдат-крестьян невыносимой. В период правления Александра произошло довольно крупное восстание. В 1819 г. в Чугуеве, где располагались уланы, несколько тысяч поселенцев требовали ликвидации поселения и возврата их к прежней нормальной крестьянской жизни. Политика императора была непонятна людям, но ее тяготы они ощущали.
Военный поселенец, улан. 1817 — 1821. Источник: гг. repin. in.ua
Восстание жестоко подавили, и эта история произвела на общество сильное впечатление. Аракчеева называли «чертом, дьяволом» за то, что к крестьянскому труду он добавил военные упражнения. Крестьянам не нравилось брить бороды (издавна на Руси бритье бород считалось неприемлемым), носить мундиры и в быту быть под надзором начальников, иногда не самых разумных. Быстро распространились слухи, что в поселениях жестокости — обычная вещь. Некоторые декабристы, опираясь на эти слухи, рассчитывали, что при определенных обстоятельствах именно военные поселяне могут их поддержать. Однако этого не произошло. Большая часть поселян все же адаптировалась к изменениям, а в России появлялись новые общественные здания, дороги и хозяйства. Образованное же общество видело в поселениях лишь еще один эксперимент абсолютной власти, навеянный влиянием деспотичного Аракчеева.
Чугуев.
Алексей Андреевич Аракчеев (1769-1834) - русский государственный и военный деятель, граф (1799), генерал от артиллерии (1807). Происходил из дворянского рода Аракчеевых. Возвысился при Павле I, и способствовал проведению его военных реформ.
После заграничных походов в характере Александра I произошли резкие перемены: с первых дней своего царствования императору пришлось тратить немало сил на различные административные реформы в России. Заграничные походы отняли у Александра I массу сил на улаживание всевозможных трений между союзниками; Император в это время находился на вершине своей славы и был несомненно первым человеком в Европе. Бремя внутреннего правления становилось при этих условиях для него все тяжелее и невыносимее. Явилась необходимость часть этого бремени переложить на доверенного и ближайшего своего помощника. Таким избранником оказался граф Алексей Андреевич Аракчеев, ставший к концу царствования Александра I неограниченным, бесконтрольным правителем всего государства, единственным докладчиком по всем делам правления, человеком столь значительным, что с ним приходилось считаться даже великому князю Константину Павловичу.
Несомненно, что своим выдающимся положением в государстве Аракчеев всецело обязан Павлу I, к которому он поступил на службу в гатчинские войска 4 сентября 1792 г.
Александр I, помня, с каким рвением Аракчеев следил за дисциплиной при Павле I, естественно, должен был остановить свой выбор на нем, раз считал необходимым подтянуть в армии дисциплину, расшатанную неудачными кампаниями 1805, 1806/07 гг.
Аракчеев со временем стало самым ближайшим при Александре человеком. С этого времени от усмотрения всесильного графа зависело разрешение того или иного государственного дела; значение министров свелось к малому; единственным непосредственным докладчиком государю стал Аракчеев, как член комитета министров; дело дошло до того, что Аракчеев делал пометки и писал заключения на журналах комитета министров, представляемых Его Величеству, и это вошло в обычай. По словам Н. К. Шильдера, «тусклая фигура Аракчеева успела уже окончательно заслонить Россию от взоров Александра».
Наступила эпоха в царствовании Александра I, которая называется «аракчеевщиной», подобно тому как в XVIII столетии время правления Анны Иоанновны было прозвано «бироновщиной».
Военные поселения - система организации войск в России в 1810-1857 гг., сочетавшая военную службу с занятием производительным трудом, прежде всего, сельскохозяйственным.
Имя Аракчеева стало особенно ненавистным из-за создания военных поселений. М. А. Фонвизин в своих «Записках» отмечает, что «ничто столько не возбуждало негодования общественнаго мнения против Александра, не одних либералов, а целой России, как насильственное учреждение военных поселений».
Идея этого учреждения не принадлежала графу Аракчееву; по свидетельству историка Н. К. Шильдера, мысль о целесообразности военных поселений в России пришла государю после прочтения статьи генерала Сервана: «Sur les forces frontières des états». Статья была переведена князем Волконским на русский язык (для Аракчеева, который не знал французского).
Александр I, видя, как страдает казна из-за постоянного увеличения наших вооруженных сил, вызванного первыми войнами с Наполеоном, решил уменьшить расходы по содержанию войск путем передачи части армии, именно пехоты и кавалерии, на содержание крестьян. Поселенные среди них войска должны были помогать им в свободное от занятий время, работать в поле и дома и в свою очередь приучать крестьян к военной жизни, дисциплине и строевым порядкам.
Итак, в основу военных поселений легла мысль облегчить России содержание ее многочисленных войск и в то же время ввести военную подготовку мужского населения (наподобие Krümper-Sistem в Пруссии), с тем чтобы в случае войны можно было рекрутов ставить прямо в действующие войска, не тратя времени и сил на предварительное и первоначальное обучение. В положении о военных поселениях, изданном в 1825 г., прямо указана цель их создания: «постепенное уменьшение, а затем и совершенная отмена рекрутских наборов». Несомненно, идея заманчивая, но исполнимая лишь отчасти, да и то если поселенные войска не будут излишне заняты мелочами строевой службы и действительно помогут крестьянину в его полевых работах. Здесь особенно ярко проявилась отличительная черта Александра I - его умозрительный способ мышления; хорошо было бы как крестьян, так и солдат превратить в механические фигуры и переставлять одних на место других. Отсюда понятно, почему Александр I ни за что не хотел отказаться от своей задумки, несмотря на довольно грозные предостережения полной неудачи и явное несочувствие, высказанное вначале всеми ближайшими его сотрудниками.
Несомненно, что результат осуществления этой идеи всецело зависел от лица, стоящего во главе дела; здесь требовался человек с государственным умом, чрезвычайно широким кругозором, большим опытом в военном деле, знанием внутренней жизни государства и притом безусловно доброжелательный. Кого же ставит во главе этого дела император? Графа Аракчеева! Трудно было подыскать более неудачного руководителя, и притом с совершенно неограниченными и бесконтрольными властными полномочиями. Недостаточно образованный в широком государственном смысле, воскресивший начала павловской муштры и парадомании, жестокий, злобный с подчиненными, не терпящий никаких возражений, а главное, не допускающий никаких изменений принятых им планов, Аракчеев представлял собой всесильного самодура, с которым всякий талантливый и образованный человек избегал не только служить, но даже и встречаться.
Спрашивается, почему Александр I, имея перед собой выдающихся государственных деятелей, для этого крупного дела избрал Аракчеева?
Несомненно, кроме полного доверия к нему и уверенности в точном исполнении своих предписаний, император восхищался Аракчеевым как рачительным хозяином собственного имения, где тот к тому же завел чисто военный порядок. Действительно, гладкие, как паркет, дороги, отличные переправы через реки, благоустроенное село, примыкающее к графской усадьбе, производили удивительное впечатление: избы, выкрашенные в розовый цвет, стоят в ряд, на одинаковом расстоянии друг от друга; все постройки возведены по единому плану; все крестьяне одинаково и чисто одеты, стоят и отвечают по-военному. Из бельведера графского дворца видны двадцать две деревни, принадлежащие графу; в подзорную трубу даже можно рассмотреть, что делают крестьяне в каждой из них. По словам графа, его крестьяне достигли большого материального благосостояния, и вотчина его приносит прекрасный доход.
К концу 1809 г. у императора окончательно созрела мысль о военных поселениях. Аракчеев, говорят, сначала не одобрял этой идеи и даже противился ее осуществлению, но затем, желая угодить государю и сообразив, что это может послужить к еще большему упрочению его положения, явился самым горячим ее сторонником. Император повелел Аракчееву приступить к поселению запасного батальона Елецкого пехотного полка в Климовичском повете (позднее переименован в Могилевскую губернию), Бабылецком старостве, жителей которого переселили в Новороссийский край.
Отечественная война и заграничные походы приостановили на несколько лет развитие поселений. Вернувшись из-за границы в 1815 г. с надломленными душевными силами, Александр I с громадной энергией, однако, взялся за военные поселения, как бы считая их своим и Аракчеева личным делом.
Забыта была основная цель - облегчить государству содержание военных сил: Аракчееву был открыт неограниченный кредит, и миллионы широкой волной потекли к нему без всякого контроля, для того только, чтобы менее чем через 20 лет о них не осталось почти никакого воспоминания.
Император, осторожный в решении большинства серьезных государственных дел, не счел необходимым вынести вопрос о военных поселениях на предварительное обсуждение ни в Государственном совете, ни в Комитете министров. Не было составлено регламента, или положения, о военных поселениях, что давало Аракчееву полную свободу действий. Для поселения пехоты была избрана в этот раз Новгородская губерния; сделано это было исключительно для удобства Аракчеева; живя в Грузине, он, как неограниченный повелитель, находился в центре своих главных владений - военных поселений.
5 августа 1815 г. последовал указ на имя новгородского губернатора о размещении 2-го батальона Гренадерского имени графа Аракчеева полка в Высоцкой волости Новгородской губернии, на р. Волхове, по соседству с с. Грузино. Наблюдение за порядком в Высоцкой волости, ранее возлагаемое на земскую полицию, передавалось в ведение батальонного коменданта. 29 августа батальон уже выступил из Петербурга, а через пять дней был на месте и приступил к размещению. При поселении этого и последующих гренадерских батальонов приняли во внимание опыт квартирования Елецкого полка.
Жители волостей, назначенных для укомплектования данного полка, были оставляемы на месте и навсегда зачислялись в военные поселяне с подчинением военному начальству. Дети мужского пола зачислялись в кантонисты, а затем служили для пополнения поселенных войск. Соединение всех поселений одного полка (три волости) назывались округом такого-то полка. Итак, в каждый округ входили поселения одного полка, который делился на три батальона, а эти последние дробились на роты, капральства и взводы.
Вслед за аракчеевским полком последовали и другие гренадерские полки, во главе с полком императора австрийского, короля прусского и наследного принца; все эти полки селились по соседству с Аракчеевской вотчиной, вдоль р. Волхова. Здесь, в Новгородском и Старорусском уездах, вскоре было размещено 14 полков. В самом округе каждая рота жила отдельно: она имела свою ротную площадь, главным образом для занятий, гауптвахту, общее гумно и риги; офицеры жили тут же, в особых домиках. Все хозяйственные работы производились под надзором и по распоряжениям офицеров, являющихся как бы еще и помощниками. Центром поселения каждого полка являлся его штаб, где находилась квартира полкового командира, больницы, большой манеж, магазины и т. п.; обыкновенно это был прекрасно обустроенный целый городок. Страсть Аракчеева к строительству здесь была удовлетворена вполне.
Поселяемые войска получили от Аракчеева подробные инструкции, регламентирующие условия жизни и службы в поселениях; начальникам было предписано «стараться добрым поведением всех вообще чинов не только предупредить всякие жалобы и неудовольствия своих хозяев, но приобрести их любовь и доверенность». Крестьянам поселений были дарованы многие льготы и выгоды, в числе их: списание многих казенных недоимок, облегчение и даже отмена некоторых денежных и натуральных повинностей, бесплатное пользование медикаментами, учреждение школ для детей, назначение специалистов по разным отраслям хозяйства для поднятия его культуры.
В отношении отбывания военной службы им были дарованы тоже немаловажные выгоды, а именно: они освобождались от общих рекрутских наборов, какая бы в них ни была острая нужда. По выслуге указанных лет каждый военный поселенец, продолжая жить в родном селе, освобождался от несения воинской повинности в каком бы то ни было виде. Содержание детей и подготовку их к военной службе правительство принимало на свое попечение, продовольствие и обмундирование было казенным.
Получается, в сущности говоря, заманчивая картина. Но тем не менее крестьяне в военные поселения шли крайне неохотно, ибо по своей натуре не могли мириться с режимом, созданным Аракчеевым.
Вслед за пехотными военными поселениями приступили к устройству таких же поселений и для кавалерии, Аракчеев и в этих поселениях являлся главным и полномочным начальником, но, живя постоянно вдали от них и не считая для себя удобным входить во все подробности их жизни по недостаточности знания кавалерийской службы, Аракчеев во главе этих поселений поставил генерал-лейтенанта графа Витта, штаб которого находился в г. Елизаветграде. На долю Аракчеева выпала огромная работа по водворению войск на места и разграничению деятельности их и крестьян; эта работа усложнялась еще тем, что Аракчеев, не доверяя никому, входил во все сам; надо принять во внимание, что в то же время Аракчеев не упускал и важнейших государственных дел, по-прежнему поступавших на его рассмотрение.
Благодаря громадной энергии, проявленной как императором, так и Аракчеевым в деле создания военных поселений, они быстро и широко развивались.
3 февраля 1821 г. им было присвоено наименование отдельного корпуса военных поселений, а главным начальником корпуса назначен, конечно, граф Аракчеев; штаб его находился в Новгороде; начальником штаба был генерал Клейнмихель, человек чрезвычайно ловкий и умный. Состав штаба был разнообразным: туда входили инженеры, аудиторы, даже офицеры квартирмейстерской службы (Брадке был обер-квартирмейстером корпуса военных поселений).
Что же представлял собой этот вид поселенного войска и в то же время вооруженного народа?
По словам Н. К. Шильдера, отдельный корпус военных поселений, составлявший как бы особое военное государство под управлением графа Аракчеева, в конце 1825 г. состоял из 90 батальонов Новгородского поселения, 36 батальонов и 249 эскадронов Слободско-Украинского, Екатеринославского и Херсонского поселений, что включало в себя уже целую треть русской армии.
Главным занятием поселенных войск по-прежнему оставались фронт и линейные учения; воскресили в этом отношении павловские времена, которые оставили глубокий след в душе Аракчеева; кроме того, пронырливый Аракчеев, видя увлечение Александра I разводами, приналег и в поселенных войсках на эту часть; надо было воочию доказать императору, что поселенные войска ничуть не уступают действующим во фронтовых занятиях, а по хозяйству, размещению и по дешевизне содержания - так и значительно превосходят их. Многочасовая маршировка в целях достижения должных выправки и стойки, а затем и линейные учения занимали целый день поселенного солдата; занятия производились не только со строгостью, но даже с жестокостью; зачастую на них присутствовал сам граф.
По окончании занятий или же в специально назначенные дни (попеременно) гнали солдат на строительные работы: сооружать штабы, дома для жилья, проводить дороги. Вырубку лесов, расчистку полей, проведение дорог, выделку кирпича и тому подобные работы возлагали на армейские кадровые батальоны. По словам А. К. Гриббе, эти батальоны - несчастные жертвы тогдашнего времени - числом до 50–60, приходили на поселения в апреле, а уходили на зимние квартиры в более или менее отдаленных уездах Новгородской и смежных с нею губерний - в сентябре; но иногда те батальоны, которые не успели выполнить определенных им рабочих уроков, оставляли в наказание и на октябрь.
Наконец, совершенно измученный этими работами, солдат должен был еще и учить своего крестьянина, или его сына-кантониста. Если к этому добавить время на чистку и приведение в порядок своей амуниции, а еще на караульную службу при штабе, то картина его занятости довольно ясная. Не лучше жилось и крестьянину. Измученному полевой работой военному поселянину вменялись в обязанность фронтовые занятия и маршировка; возвратясь с занятий домой, он не находил и тут успокоения: его заставляли мыть и чистить свою избу и мести улицу. Он должен был ставить в известность начальство чуть ли не о каждом яйце, которое принесет его курица. Женщины не смели родить дома: чувствуя приближение родов, они должны были являться в штаб.
«Заботливость» графа простиралась до того, что он издал «Краткие правила для матерей-крестьянок Грузинской вотчины», касающиеся ухода за новорожденными.
Улучшение нравственности сельского населения также весьма заботило Аракчеева, свидетельством чего явились его «Правила о свадьбах».
В огромном имении Аракчеева постоянно росло число женихов и невест; о них обыкновенно докладывал графу бурмистр. По приказу графа в дом к нему являлись парни и девицы целой толпой и становились парами - жених с выбранной им невестой: Иван - с Матреной, а Сидор - с Пелагеей. Когда все таким образом распределятся, граф приказы вает перейти Пелагее к Ивану, а Матрену отдать Сидору и так прикажет повенчать их. Отсюда в семействах шли раздоры, ссоры и процветал разврат. В довершение всего крестьянин никогда не оставался наедине со своей семьей - во дворе или избе всегда находились поселенные солдаты, что создавало немалый соблазн для женщин.
То, что творил Аракчеев в своей вотчине, стал проделывать он и во всех военных поселениях, считая режим, созданный им в Грузине, идеальным.
Если принять во внимание громадную работу по организации военных поселений, проведенную в сравнительно короткий срок, то невольно поражаешься трудолюбием и энергичностью Аракчеева.
Однако из воспоминаний сотрудников Аракчеева отчетливо видно, в чем состоял секрет той быстроты, с какой Аракчеев осуществлял желания государя. Секрет этот довольно прост. Аракчеев вовсе не считал нужным изыскивать для выполнения той или другой работы наиболее подготовленных людей. Он твердо верил во всемогущество субординации и проповедовал правило, что на службе никто и никогда не может отговариваться незнанием и неумением. Достаточно приказать и взыскать - и любое дело будет сделано.
Беспристрастный и сдержанный в своих суждениях, Брадке в своих «Записках» говорит прямо: «В занятиях по военным поселениям - много шуму, Много мучений, беготни и суеты, а действительной пользы - никакой». В устройстве самих поселений, по отзыву того же автора, «на поверхности был блеск, а внутри уныние и бедствие». На каждом шагу встречались свидетельства бестолковых, непроизводительных затрат и отсутствия заботливости о действительной пользе дела. Слепая вера руководителей во всемогущество приказа постоянно опровергалась действительностью, но они упрямо не желали признавать справедливость жизненных уроков.
Сам выбор местностей для устройства поселений, по словам Брадке, был «роковым». В Новгородской губернии места под поселения были почти сплошь заняты старым, трухлявым лесом с обширными и глубокими болотами. Построили великолепные здания для штабов, провели всюду шоссе, поставили щегольские домики для солдат, но луга и пастбища оказались расположенными далеко за полями, и скот приходил на пастьбу совершенно изнуренным.
Выписали дорогой заграничный скот, когда луга еще не были нарезаны, и начался падеж скотины от голода и непригодности для корма болотных трав. И ко всем таким тяжелым промахам присоединялись тягостность педантичного формализма и бесцельная жестокость в приемах управления. Такова оборотная сторона показной «деловитости» аракчеевского управления военными поселениями. Об этом свидетельствуют воспоминания Мартоса, Маевского и Европеуса.
А вот что пишет генерал Маевский, одним из видных помощников Аракчеева: «Все, что составляет наружность, пленяет глаз до восхищения; все, что составляет внутренность, говорит о беспорядке. Чистота и опрятность есть первая добродетель в этом поселении. Но представьте огромный дом с мезонином, в котором мерзнут люди и пища; представьте сжатое помещение, смешение полов без разделения; представьте, что корова содержится как ружье, а корм в поле получается за 12 верст; представьте, что капитальные леса сожжены, а на строения покупаются новые из Порхова с тягостной доставкой, что для сохранения одного деревца употребляют сажень дров для обставки его клеткою, и тогда получите вы понятие о сей государственной экономии».
При объездах военных поселений Александром I все сияло довольством и благосостоянием. Входя в обеденное время в разные дома, государь у каждого поселенца находил на столе жареного поросенка и гуся. Очевидцы рассказывают, однако, что эти гусь с поросенком быстро были переносимы по задворкам из дома в дом, по мере того, как государь переходил от одного поселенца к другому. Разумеется, прибавляет к этому рассказу очевидец, ни пустых щей, ни избитых спин государю не показывали.
От всех этих несказанных благодеяний народ приходил в «страх» и «онемелость». Подобное признание прорывается даже у самого Аракчеева в его донесениях государю.
Немудрено, что при таких условиях зачастую среди крестьян вспыхивали беспорядки; так, в самом начале возникли беспорядки в Высоцкой волости. Аракчеев не придавал им серьезного значения и обычно доносил государю, что бунтуют буяны, шалуны и люди дурного поведения.
Затем, когда Аракчеев одел детей военных поселенцев, в возрасте от 6 до 18 лет, в военные мундиры, пошли бабьи бунты. Все эти беспорядки вначале ликвидировались довольно быстро и легко, так как в районах поселения войск было в избытке, они с населением далеко еще не сжились, и Аракчеев распоряжался ими неограниченно и решительно. Мало-помалу Аракчеев принялся вводить признаваемые им необходимыми реформы: крестьяне стали ходить на полевые работы в мундирах; начали брить бороды. Правда, они все еще пытались избавиться от аракчеевских благодеяний и посылали депутации к государю, но Александр I, принимая ласково депутацию, прежде всего давал им наставление повиноваться начальству. Ни к чему не привели ходатайства перед императрицей-матерью, перед цесаревичем Константином Павловичем и великим князем Николаем Павловичем.
По словам Мартоса, крестьяне говорили: «Прибавь нам подать, требуй из каждого дома по сыну на службу, отбери у нас все и выведи нас в степь: мы охотнее согласимся, у нас есть руки, мы и там примемся работать и там будем жить счастливо, но не тронь нашей одежды, обычаев отцов наших, не делай всех нас солдатами... Между тем, - продолжает Мартос, - всех жителей одели в солдатские мундиры, дали им летние и зимние панталоны, серые шинели, фуражки, расписали по ротам; во всяком селении взяли гумно, начали их в нем приучать ворочаться налево и направо, ходить в ногу, топтать каблуками, выпрямливаться, носить тесак; даже до такой степени заботились, что в тех гумнах не поленились выстроить печки, дабы поселяне и в зимние дни навещали манеж, маршировали в нем и слушали команду горластого капрала, для их столь особенного счастья».
После всех этих неудачных попыток крестьянам ничего другого не оставалось, как покориться своей печальной участи. 25 марта 1818 г. граф Аракчеев доносил государю, что в военных поселениях все обстоит благополучно, смирно и спокойно. Но на деле было не так: поселенец никогда не мог смириться с ограничением жизненной свободы и стеснением прав собственности; глухое чувство ненависти к тем, кто поставил его в эти условия, стало в нем таиться. Кто же был виновником? Поселенцы постоянно видели перед собой офицера: он жил среди них, вел фронтовые занятия; он был как бы и их помещиком. Против него и сосредоточилась вся их ненависть; к тому же среди офицеров военных поселений немало оказалось сторонников муштры; старшие поселенные начальники очень недолюбливали всех, кто не разделял их взглядов на военную службу, от таких всячески избавлялись, а на их место выдвигали наиболее ретивых унтер-офицеров. Кровавые события, разразившиеся в июле 1831 г. на берегах Волхова и известные под названием холерных бунтов, явились как бы искупительной жертвой громаднейшей государственной ошибки, допущенной в 1815 г. учреждением военных поселений.
Пользуясь тем, что из каждого поселенного полка два батальона ушли в поход против восставших поляков, придравшись к тому, что лекари и начальники якобы подсыпают в колодцы отраву, крестьяне-поселенцы бесчеловечно замучили нескольких офицеров. Этим военные поселения сами себе подписали приговор, и вскоре император Николай I вынужден был приступить к ликвидации детища Александра I.
Однако нельзя не признать, что Аракчеев заботился об улучшении материального обеспечения военных поселений: были заведены общественные хлебные магазины, положено основание конским заводам; учреждены для детей особые школы кантонистов; построены лесопильные и другие заводы и, наконец, образован специальный фонд военных поселений, достигший в 1826 г. 32 млн рублей. Впрочем, не слышно было, чтобы в бытность свою главным начальником отдельного корпуса военных поселений он раздавал пособия из этого фонда; он готовил себе памятник для потомства, но заслужил лишь народную молву, что «писать о нем надобно не чернилами, а кровью».
Высочайшим указом 8 ноября 1831 г. новгородские военные поселения были преобразованы в округа пахотных солдат. Округа более не считались принадлежащими поселенным полкам, и войска были в них расквартированы на общих основаниях. Поселенные батальоны и фурштатские роты были расформированы, поселенные роты переименованы в волости, управление которыми вверено головам, избираемым из среды хозяев командирами округов. Оставленные в округах пахотные солдаты были наделены участками пашни и сенокоса по 15 дес. на каждого и должны были выстроить себе пз отпущенного казной леса дома. В 1835-37 году и другие военные поселения были переименованы в округа.
После вступления на престол императора Александра II в южные военные поселения был командирован флигель-адъютант Д. А. Столыпин. Объехав все поселения, Столыпин донёс, что население округов сильно обеднело: у многих хозяев не было рабочего скота, садоводство, дававшее когда-то значительный доход, пришло в упадок; постройки в округах требовали постоянного ремонта; для обеспечения продовольствия расположенных в военном П. войск необходимо такое количество земли, что на долю собственного хозяйства поселян оставлялись во многих округах неудобные участки. Как местное, так и главное начальство военных поселений пришло затем к убеждению, что военные поселения невыгодны в материальном отношении и не достигали поставленной им цели.
Ввиду этого в 1857 году военные поселения и округа пахотных солдат были упразднены и переданы в управление министерства государственных имуществ, чем и закончилось сорокалетнее существование этого искусственного и чуждого русской жизни учреждения.
Аракчеев не принял участие в подавлении восстания декабристов, за что и был отправлен в отставку Николаем I. Сохранив звание члена Государственного совета, Аракчеев отправился путешествовать за границу; его здоровье было надломлено отставкой и убийством дворовымив Грузине Н. Ф. Минкиной - наложницы Аракчеева и управительницы его имением (см. «Дело об убийстве Настасьи Шумской»). В 1833Аракчеев внёс в государственный заёмный банк 50 000 рублей ассигнациями с тем, чтобы эта сумма оставалась в банке девяносто три года неприкосновенною со всеми процентами: три четверти из этого капитала должны быть наградою тому, кто напишет к 1925 году (на русском языке) лучшую историю царствования Александра I, остальная четверть этого капитала предназначена на издержки по изданию этого труда, а также на вторую премию, и двум переводчикам по равной части, которые переведут с русского на немецкий и на французский языки удостоенную первой премии историю Александра I. Аракчеев соорудил перед соборным храмом своего села великолепный бронзовый памятник Александру, на котором сделана следующая надпись: «Государю-Благодетелю, по кончине Его». Последним делом Аракчеева на пользу общую было пожертвование им 300 000 рублей для воспитания из процентов этого капитала в Новгородском кадетском корпусе бедных дворян Новгородской и Тверской губерний.
Здоровье Аракчеева между тем слабело, силы изменяли. Николай I, узнав о его болезненном состоянии, прислал к нему в Грузино лейб-медика Вилье, но последний не мог ему уже помочь, и накануне Воскресения Христова, 21 апреля 1834 года, Аракчеев скончался, «не спуская глаз с портрета Александра, в его комнате, на том самом диване, который служил кроватью Самодержцу Всероссийскому». Лейб-медик, присланный Николаем I, ничем не мог помочь ему, а он все кричал, чтобы ему продлили жизнь хотя бы на месяц. Наконец, вздохнув, проговорил: «Проклятая смерть», - и умер. Прах Аракчеева покоится в храме села Грузина, у подножия бюста императора Павла I.
