Ведущий:
Новый министр народного просвещения граф Сергей Уваров изложил в своем докладе Императору основные принципы, по которым будет строиться система образования в России. Принципов этих три. Православие, самодержавие и народность. Впрочем, в этом документе многие наблюдатели увидели настоящий манифест. И речь в нем идет не столько об образовании, сколько о будущем страны. Сам граф удивлен такой реакцией на свой доклад.
Уваров:
Мне странно, что неглупые и просвещенные люди так нервно реагируют на мой доклад Государю-Императору. Странно, что они игнорируют простую и понятную истину: наша страна уже много лет стоит на трех китах. Киты эти православие, самодержавие и народность. Православие и самодержавие – непременные условия существования России. Народ же наш глубоко религиозен и предан престолу. Народ поддерживает царя и веру. Таким образом, он также составляет основу, на которой зиждется наша великая держава. Для дальнейшего процветания нам необходимо лишь придерживаться наших собственных традиций, отвергая все иностранное. Так что курс, который проводит наш государь Николай Павлович, абсолютно верен, причем верен не только в контексте действительности, но и в контексте историческом. В его основе лежит глубокое понимание целей и задач, стоящих перед Россией. За что я выражаю ему глубокую признательность.
Ведущий:
В правительственных кругах доклад Сергея Уварова нашел широкую поддержку. В Зимнем дворце не скупятся на похвалы новому министру. Шеф жандармерии и начальник третьего отделения императорской канцелярии Александр Бенкендорф отметил, что именно такого документа не хватало России, чтобы стать величайшей страной в истории человечества.
Бенкендорф:
Я прочитал и прослезился! Записка, господина Уварова, настоящее сокровище для нас. Для истинных ревнителей интересов нашей великой родины. Он четко формулирует принципы, по которым мы существуем и дает понять. Прошлое России – удивительно, настоящее – прекрасно, будущее – выше всяких представлений. Словом, нам нужно устранить лишь одну проблему, которая уже давно препятствует реализации наших грандиозных планов. Необходимо искоренить инакомыслие. Перевешать и загнать на каторгу всех этих поэтов, мыслителей и прочих щелкоперов, которые вообразили, что они умнее Императора и лучше знают, как нужно управлять государством. Мы должны консолидироваться вокруг государя нашего Николая Павловича и следовать его указаниям. Уверен, не пройдет и ста лет, как мы станем самой счастливой и богатой страной на свете.
Ведущий:
Впрочем, у теории официальной народности, как именует свой доклад сам Уваров, нашлось немало противников. Среди них и известный поэт и член Российской Академии Александр Пушкин. Доклад Уварова он назвал бредом сивой кобылы.
Пушкин:
Я бы посоветовал господину Уварову посвятить себя исследованиям фундаментальных областей наук. Писал бы он лучше, доклады об амбивалентном дискусре коммуникативной стратегии нарратива, а не о судьбах родины. И ему польза была бы, и образованностью бы прославился. А так получилось ровно наоборот. Уваров сделал попытку подвести идеологические основы под проводимый императором курс полного угнетения народа. Придумал какую-то сложную, длинную теорию. Православие, самодержавие, народность. Другие три слова сейчас актуальны. Коррупция, безграмотность и некомпетентность. Именно на них сейчас стоит Россия и простоит недолго. А Уваров – обыкновенный подлиза, который пишет о вещах, в которых ни бельмеса не понимает.
Ведущий:
Известный философ Петр Чаадаев уверен, что доклад Уварова принесет стране и народу много вреда. По его мнению, Россия не просуществует и двадцати лет, если будет следовать своим традициям, отвергая все иностранное.
Чаадаев:
О каких традициях глаголет господин Уваров? Что он имеет в виду? Ходить в лаптях, вместо удобной европейской обуви? Или может быть переселиться в мрачные срубы и холодные терема, покинув немногочисленные каменные жилища? Принимать страдания в скитах, истязая свою плоть плетью, а организм голодом? Вот, собственно и все наши традиции. Да и какие могут быть традиции у страны, которая за тысячу лет своего существования не подарила миру ни одного сколько-нибудь значимого изобретения. За тысячу лет мы сподобились лишь на лапти и щи. Все! На этом список заканчивается. Не будь Петра, взявшего курс на Европу, мы бы так и оставались не более, чем оседлыми варварами. Жестокими дикарями, которые панически бояться прогресса. Уваров же хочет загнать нас в каменный век. В мир полной изоляции, нищеты и голода. А утешения мы, видимо, должны искать в молитвах. И все это Уваров делает в угоду бездарному правителю и кучке визгливых холуев!
Ведущий:
В императорской канцелярии обещают, что полный текст доклада Уварова вскоре будет опубликован. Его разместят на страницах газеты «Северная пчела».
100 р бонус за первый заказ
Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line
Узнать цену
Дело декабристов оказало сильнейшее влияние на всю правительственную деятельность нового императора Николая I. Для себя он сделал вывод о неблагонадежном настроении всего дворянства. Заметив, что большое количество людей, связанных с революционными союзами были из дворян, он не доверял дворянству, подозревая его в стремлении к политическому господству. Править при помощи дворянского сословия Николай не хотел, он постарался создать вокруг себя бюрократию и править страной посредством послушных чиновников. Покарав декабристов, Николай показал свою готовность начать реформы при условии неизменности самодержавного строя, но проводить их он намеревался без участия общественных сил. В свою очередь дворянство дистанцировалось от бюрократии нового царствования. Оно было запугано делом декабристов и само устранялось от общественной деятельности. Между властью и обществом
произошло отчуждение. Правительство считало, что брожение 20-х гг. происходило от поверхностного воспитания и вольнодумства, заимствованного из иностранных учений, поэтому следовало обратить внимание на "воспитание" молодого поколения, дать силу в воспитании "истинно русским началам" и удалять из него все, что бы им противоречило. На этих же началах должна была основываться и вся государственная и общественная жизнь. К таким исконным началам русской жизни, по мнению идеолога николаевского царствования министра народного просвещения и духовных дел С.С. Уварова, относились "православие, самодержавие, народность", которые были положены в основу так называемой теории "официальной народности"
, ставшей идейным выражением охранительного направления. (См. дополнительный хрестоматийный материал.)
Но главные положения вышеназванной теории были сформулированы в 1811 г. историком Н.М. Карамзиным в его "Записке о древней и новой России". Эти идеи вошли в коронационный манифест императора Николая I и последующее законодательство, обосновав необходимость для Российского государства самодержавной формы правления и крепостнических порядков, а добавлением С.С. Уварова было понятие "народность". Провозглашенную триаду он считал "залогом силы и величия" Российской империи. Понятие "народность" рассматривалось С.С. Уваровым как самобытная черта русского народа, как исконная приверженность к царскому самодержавию и крепостному праву.
Сущность уваровского представления о русской жизни состояла в том, что Россия - совершенно особое государство и особая национальность, непохожая на государства и национальности Европы. На этом основании она отличается всеми основными чертами национального и государственного быта: к ней невозможно приложить требования и стремления европейской жизни. Россия имеет свои особые учреждения, с древней верой, она сохранила патриархальные добродетели, мало известные народам Запада. Прежде всего, это касалось народного благочестия, полного доверия народа к властям и повиновения, простоты нравов и потребностей. Крепостное право сохранило в себе много патриархального: хороший помещик лучше охраняет интересы крестьян, чем могли бы они сами, и положение русского крестьянина лучше положения западного рабочего.
С.С. Уваров полагал, что главной политической задачей является сдерживание наплыва новых идей в Россию. "Устойчивая" крепостная Россия противопоставлялась мятущемуся Западу: "там" - мятежи и революции, "здесь"- порядок и покой. (См. дополнительный хрестоматийный материал.) Этими идеями должны были руководствоваться литераторы, историки, воспитатели.
Ограничение деятельности прессы и учебных заведений в 30-40-х гг.
Теория "официальной народности" стала главным идеологическим оружием консерваторов. Она пропагандировалась во всех учебных заведениях, на страницах периодических изданий, в художественной литературе и в религиозных наставлениях.
После событий 30-х гг. ("холерные бунты", прокатившиеся по стране, восстания в военных поселениях и др.) правительство Николая I особое внимание обратило на периодическую прессу, которая оказывала сильное воздействие на народ. От имени императора последовал приказ о запрещении печатать статьи без подписи автора. Каждое издание просматривалось двумя цензорами. Усилились преследования прогрессивно настроенных журналистов и литераторов.
Давление на печать и школу усилилось в 40-х гг. под влиянием крестьянского движения в стране. Для подкрепления действующей цензуры были созданы специальные комитеты для пересмотра издающихся журналов и тайного наблюдения за "духом и направлением всех произведений…книгопечатания". Начался период цензурного террора, которому подверглись литераторы, редакторы и цензоры.
При вступлении на престол Николай I отдал распоряжение министру народного просвещения А.С. Шишкову о пересмотре уставов всех учебных заведений. Средняя и низшая школы были изъяты из ведения университетов и подчинены прямому руководству назначаемых попечителей учебных округов, ставших послушными проводниками правительственной программы. Частные учебные заведения, свободнее и шире ставившие преподавание, были подвергнуты строжайшему контролю правительства; открытие частных пансионов там, где имелись казенные школы, было запрещено. Теперь домашние учителя обязательно проходили предварительные испытания и получали свидетельство не только о знаниях, но и о своих "нравственных качествах". Иностранцы, воспитывавшие российских детей, не допускались к ним без специальных удостоверений о добром поведении и благочестии.
Считая школы достаточно обеспеченными от действий "разрушительных понятий", Уваров считал важным обратить внимание на университеты, рассадники "своеволия и вольнодумства". По уставу, принятому в 1835 г., университеты теряли значительную часть своих прав и самостоятельности: они перестали быть научными органами, превратившись в учебные заведения; перестал действовать университетский суд; министр получил право, не считаясь с мнением совета, назначать профессоров. Большое влияние в университете получил инспектор, который должен был вести надзор за нравственностью студентов.
Идеологи теории "официальной народности".
Толкователями и проводниками официальной теории были профессора Московского университета М.П. Погодин, Н.Г. Устрялов, С.П. Швырев, писатели и публицисты Ф.В. Булгарин, Н.И. Греч, Н.В. Кукольник и др. Они доказывали, что в стране существует самый лучший порядок, который соответствует всем канонам религии и "политической мудрости". По их мнению, крепостное право сохраняет много патриархального, хотя нуждается в частичном улучшении. Помещики (хорошие) лучше охраняют интересы крестьян, чем они смогли бы это сами сделать. Изданием консервативного направления стал журнал "Москвитянин"
, выходивший под редакцией М.П. Погодина.
М.П. Погодин
доказывал отсутствие в России условий для революций. В качестве аргументов он выдвигал "благодетельность" крепостничества, отсутствие в стране сословной вражды. Он считал, что история России не имела большого разнообразия событий, как западная, но она была "богата мудрыми государями", "славными подвигами", "высокими добродетелями". Историк доказывал исконность самодержавия, начиная с Рюрика. По его представлению, "истинное просвещение" Россия установила благодаря принятию христианства от Византии. Кроме того, с петровских времен Россия много заимствовала у Европы, но М.П. Погодин сожалеет о заимствовании "заблуждений". Теперь, говорит он, "пора возвратить ее к истинным началам народности", с установлением которых "русская жизнь, наконец, устроится на истинной стезе преуспеяния, и Россия будет усваивать плоды цивилизации без ее заблуждений".
Другой консерватор, С.П. Шевырев
, противопоставлял Восток (т.е. Россию и родственные ей славянские страны) "загнивающему" Западу с его "ядовитой" цивилизацией. При этом "здоровые начала", которые Запад должен был "занять" у Востока, заключались, по С.П. Шевыреву, в духе христианской веры и смирении. Эта концепция лежала в основе его научных разработок и выражена в статье "Взгляд русского на образование Европы".
Содержанием произведений Н.И. Греча, Ф.В. Булгарина, Н.В. Кукольника были верноподданнические чувства и настроения, казенный патриотизм, выпады против прогрессивных писателей и идей. Так, Ф.В. Булгарин скептически относился к проектам демократического переустройства русской жизни, делал ставку на царя и царское правительство как инициаторов прогресса России. Напуганный выступлением декабристов (среди репрессированных властями было много его друзей), он стал всеми силами демонстрировать преданность режиму - дал словесный портрет разыскиваемого В.К. Кюхельбекера, подготовил несколько докладных записок для правительства по вопросам литературы и театра. Сначала Ф.В. Булгарин представлял их генерал-губернатору и в генеральный штаб, а с середины 1826 г., после создания III отделения, стал адресоваться туда. Он выступал "как доброволец-осведомитель, а не как наемный агент сыска". Власти высоко ценили его осведомительную деятельность и литературное творчество. В конце 1826 г. по указу царя Ф.В. Булгарин был зачислен в штат Министерства народного просвещения (с чином 8-го класса) и, как писал А.Х. Бенкендорф в 1831 г., "был употребляем по моему усмотрению по письменной части на пользу службы, и … все поручения он исполнял с отличным усердием". С 1825 г. Ф.В. Булгарин совместно с Н.И. Гречем издавал официозную "Северную пчелу", первую частную газету, имеющую право печатать политические известия и до 1860 г. остающуюся рупором монархизма в стране. Николай I в 1848 г. считал эту газету изданием, отличающимся "благонамеренностью и направлением, совершенно соответствующим цели и видам правительства".
Но в деятельности Ф.В. Булгарина были и положительные моменты: он помогал А.С. Грибоедову - провел в печать фрагменты из "Горя от ума", пропагандировал его творчество в "Северной пчеле", помогал ему, временно заключенному в крепость после восстания декабристов. Высоко оценил в "Северной пчеле" "Героя нашего времени" М.Ю. Лермонтова, способствуя распространению романа. При всей его благонамеренности, Булгарин вступал в конфликты с цензурой по поводу запрещения публикаций статей, получал выговоры от царя или высокопоставленных сановников за уже напечатанные материалы.
В целом Ф.В. Булгарин был в значительной мере творцом мировоззрения николаевской эпохи. Выступая идеологом "мещанской народности", он выражал интересы средних слоев, на которые стремилось опереться правительство: чиновничество, военные, провинциальное дворянство, часть купечества и мещанство. Поэтому он получил поддержку сверху, но в то же время пользовался популярностью в читательских кругах российского общества.
Другой представитель консервативного направления - Н.И. Греч
в середине 20-х гг. перешел в консервативный лагерь, покончив с либеральными идеями. В начале 30-х гг. он становится соредактором (вместе Ф.В. Булгариным) "Северной пчелы". В представлении писателей последующих поколений Н.И. Греч отождествлялся с Ф.В. Булгариным. Действительно, их объединяли консервативные убеждения и близость к III отделению. Так, одобрение А.Х. Бенкендорфа вызвала брошюра Н.И. Греча "Разбор сочинения, озаглавленного "Россия в 1839 г.", маркиза Кюстина (1844 г.), в которой Н.И. Греч пытался опровергнуть критику французским литератором А. де Кюстином российского самодержавия.
На 50-летний юбилей Греча откликнулся Н.И. Добролюбов
сатирическим стихотворением, в котором юбиляр был назван "поборником лжи и мрака". Добролюбов был также автором памфлета, направленного Гречу, где критикует Греча за статью, посвященную им памяти Николая I.
Кризис теории официальной народности наступил в годы Крымской войны (1853-1856 гг.), когда под влиянием поражений несостоятельность николаевской системы стала очевидной даже для ее сторонников. Но повторения этой теории будут предприняты правительством Российской империи позднее, в период усиления самодержавия.
Консервативное направление в общественном движении второй половины XIX в.
После крестьянской реформы 1861 г. в стране усилилось общественное движение. Главные цели консерваторов сводились к попыткам оградить власть от влияния либеральных чиновников и не допустить ограничения интересов дворянства в проводимых реформах 60 - 70- гг.
Для начала Александр II удалил из правительства основных участников разработки крестьянской реформы, надеясь тем самым примирить различные сословия. Положение консерваторов стало постепенно укрепляться. Покушение Д.В. Каракозова на императора Александра II привело к усилению влияния консерваторов в правительстве.
Сторонники "охранительных начал" объединились вокруг наследника престола Александра Александровича. Они выступали за возвращение дореформенных порядков, понимая потребности дворянства в духе старых крепостнических представлений. Их политические устремления были направлены против дальнейших реформ и на ограничения действовавшего буржуазного законодательства.
Крупнейшими представителями консерватизма в пореформенной России были государственные деятели, литераторы, философы, к числу которых принадлежали П.А. Шувалов, К.П. Победоносцев, М.Н. Катков, Д.А. Толстой, В.П. Мещерский, Н.Я. Данилевский и др. Они развивали идеи М.П. Погодина, С.П. Шевырева, С.С. Уварова. Русский консерватизм не был организационно оформлен, т.к. власти открыто поддерживали его.
Ключевой фигурой в правительстве императора Александра II стал крупный представитель консервативного направления, противник проведения реформ, начальник III отделения граф П.А. Шувалов.
Он стал ближайшим советником царя и оказывал значительное влияние на внутреннюю политику. У современников П.А. Шувалов получил прозвище "второго Аракчеева", а за сосредоточение большой власти в своих руках - "Петра IV".
Вдохновителем консервативного направления был публицист, издатель, критик, ранее видный либерал, М.Н. Катков
. В 1863 г. он стал во главе газеты "Московские ведомости". Некогда скромная университетская газета превратилась во влиятельный политический орган. В начале 1882 г. М.Н. Катков писал Александру III, только что вступившему на престол, что в его газете "не просто отражались дела, в ней многие дела делались". Основной политический вес Катков приобрел благодаря восстанию в Царстве Польском. Недавняя отмена крепостного права, подготовка земского положения и новых судебных уставов и пр. вызвали определенную растерянность в кругах правительства. Воспользовавшись колебаниями правительства в отношении Польши, М.Н. Катков показал себя решительным сторонником "энергичных мер": он выступил за полное подчинение Польши Российской империи, что нашло одобрение в российском правительстве.
Вся публицистическая деятельность М.Н. Каткова теперь посвящалась поискам "заговора против России", центр которого, по его убеждению, находился в Польше. Он убеждает читателя в том, что социалистические учения, нигилизм
, студенческие волнения в столицах, сепаратистские тенденции на национальных окраинах спровоцированы "врагами России".
С 1881 г. в изданиях М.Н. Каткова политика Александра III встречает полную поддержку и даже формирует ее. По словам историка, "Московские ведомости" превращаются в своеобразный государственный департамент, в котором разрабатываются различные проекты по тем или иным вопросам внутренней и внешней политики. В эти годы М.Н. Катков выступает против суда присяжных, отстаивает привилегии дворянства в государственной жизни и органах самоуправления. Влиятельный консерватор обвинял либералов в политической неблагонадежности, причем его выпады граничили с политическим доносом. Так, писатель-сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин был убежден в том, что в закрытии журнала "Отечественные записки" М.Н. Катков сыграл решающую роль. По мнению многих, фигура М.Н. Каткова стала мрачным символом политической реакции.
Некоторые представители консервативного направления оказывали большое влияние на императора и его ближайшее окружение. Среди них выделялся К.П. Победоносцев, обер-прокурор Синода, который преподавал законоведение будущим императорам Александру III и Николаю II . В течение всей жизни он вел упорную борьбу с революционным движением, был решительным противником либеральных реформ 60-70 гг., сторонником самодержавия, опирающегося на Православную Церковь. К.П. Победоносцев являлся инициатором цензурных преследований представителей прогрессивной литературы, полицейских гонений на Л.Н. Толстого, а также на сектантство. В малейших уступках общественному мнению он видел "гибель России", т.к. царская власть, с его точки зрения, должна была недосягаемо возвышаться над обществом и народом. В первые месяцы правления Александра III К.П. Победоносцев приложил немало усилий, чтобы отстранить М.Т. Лорис-Меликова. В дальнейшем он содействовал возвращению к правительственной деятельности графа Д.А. Толстого, уволенного за два года до того под общественным давлением.
Д.А. Толстой (с 1882 г. - министр внутренних дел), как и К.П. Победоносцев, при Александре III пользовался большим влиянием: он являлся руководителем разработки "контрреформ", в которых была выражена цель деятельности Александра III, связанная с утверждением самодержавной власти и поколебленного государственного порядка. Борьба с крамолой завершилась успехом: революционное движение было подавлено и террористические действия прекратились. Пересмотр законодательных актов времен Александра II коснулся всех сторон государственной и общественной жизни и был направлен к тому, чтобы усилить надзор и влияние правительства в сфере суда и общественного самоуправления, а также укрепить и поднять авторитет правительственной власти.
В последние годы активизировалось изучение русской консервативной мысли первой половины XIX века .
Однако стремление к уяснению частных аспектов, с привлечением новых источников приводит порой исследователей к достаточно спорным предположениям , требующим серьёзного осмысления. Тем более, что в историографии давно бытует, если не господствует, немало необоснованных умозрительных построений. Одному из таких явлений и посвящена данная статья.
Исторический контекст
В начале 1832 г. С.С.Уваров (1786-1855) был назначен товарищем министра народного просвещения.
От этого времени сохранился черновой автограф его письма (на французском языке) Государю Императору Николаю Павловичу, который датируется мартом 1832 г. Здесь впервые (из известных источников) С.С.Уваров формулирует вариант известной впоследствии триады: «...чтобы Россия усиливалась, чтобы она благоденствовала, чтобы она жила - нам осталось три великих государственных начала , а именно:
1. Национальная религия.
2. Самодержавие.
3. Народность».
Как видим, речь идёт об «оставшихся» «великих государственных началах», где «православие» не называется собственным именем.
В отчете о ревизии Московского университета, представленном Императору 4 декабря 1832 г., С.С.Уваров пишет о том, что «в нашем веке» необходимо «образование правильное, основательное», которое следует соединить «с глубоким убеждением и теплою верою в истинно русские охранительные начала православия, самодержавия и народности » .
Здесь уже говорится об «истинно русских охранительных началах» и о "необходимости «быть русским по духу прежде, нежели стараться быть европейцем по образованию...» .
20 марта 1833 г. С.С.Уваров вступил в управление министерством, а на следующий день в циркулярном предложении нового министра, предназначавшимся для попечителей учебных округов, говорилось следующее: «Общая наша обязанность, состоит в том, чтобы народное образование совершалось в соединенном духе православия, самодержавия и народности » .
Заметим, что в тексте говорится лишь о «народном образовании».
В докладе С.С.Уварова «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством народного просвещения», представленном Царю 19 ноября 1833 г., прослеживается такая логика.
Посреди всеобщих нестроений в Европе Россия еще сохранила «теплую веру к некоторым религиозным, моральным, и политическим понятиям, ей исключительно принадлежащим». В этих «священных остатках ее народности, находится и весь залог будущего». Правительству (и в особенности вверенному С.С.Уварову министерству) надлежит собрать эти «остатки» и «связать ими якорь нашего спасения». «Остатки» (они же и «начала») рассеяны «преждевременным и поверхностным просвещением, мечтательными, неудачными опытами», без единодушия и единства.
Но такое состояние видится министру только как практика последних тридцати (а не ста тридцати, например, лет).
Отсюда насущной является задача учредить «народное воспитание» не чуждое «европейскому просвещению». Без последнего уже не обойтись. Но его нужно «искусно обуздать», соединив «выгоды нашего времени с преданиями прошедшего». Это задача трудная, государственная, но от неё зависит судьба Отечества .
«Главные начала» в этом докладе выглядят так: 1) Православная Вера. 2) Самодержавие. 3) Народность.
Образование настоящего и будущего поколений «в соединеном духе Православия, Самодержавия и Народности» видится «как одна из главнейших потребностей времени» . «Без любви к Вере предков, - считает С.С. Уваров, - народ как и частный человек должны погибнуть» . Заметим, речь идёт о «любви к вере» , а не о необходимости «жизни по вере» .
Самодержавие, по убеждению С.С.Уварова «составляет главное политическое условие существования России в настоящем её виде» .
Говоря о «народности», министр полагал, что «она не требует неподвижности в идеях» .
Этот доклад впервые увидел свет в 1995 г.
Во Вступлении к Записке 1843 года: «Десятилетие министерства народного просвещения" С.С.Уваров повторяет и отчасти развивает основное содержание ноябрьского доклада 1833 г. Теперь главные начала он называет ещё и «национальными» .
А в заключении делает вывод о том, что цель всей деятельности Министерства в «приноровлении...всемирного просвещения к нашему народному быту, к нашему народному духу» .
Более подробно о народности, «личности народа», «русском начале», «русском духе» С.С.Уваров говорит в Докладе Императору о славянстве от 5 мая 1847 г. и в секретном «Циркулярном предложении Попечителю Московского учебного округа» от 27 мая 1847 г. .
Наступала новая эпоха. В 1849 г. С.С. Уваров подал в отставку .
Мы назвали источники, где упомянуты различные варианты так называемой уваровской триады и пояснения к ним.
Все они имели не общегосударственный характер (по полномочиям), а ведомственный .
Никаких «следов контроля» со стороны Императора за ходом «внедрения» идей С.С.Уварова, как официальной общеимперской идеологической программы , по источникам не прослеживается.
Широкого публичного распространения, а тем более обсуждения уваровская триада при жизни автора не получила, хотя и оказала существенное влияние на реформирование образования в России.
Но сами не раз упомянутые «начала», имеют, безусловно, огромную важность, ибо инициатива шла от Императора .
Активно о них заговорили спустя десятилетия, но с позиций, весьма далёких от исторической действительности.
Интерпретации
В 1871 году в журнале «Вестник Европы» начали публиковаться очерки одного из самых плодовитых его сотрудников, двоюродного брата Н.Г.Чернышевского, либерального публициста А.Н.Пыпина (1833-1904), которые в 1873 г. вышли отдельной книгой под названием «Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов». Впоследствии эта книга переиздавалась еще трижды .
Именно в «Вестнике Европы» (№9 за 1871 г.), во втором очерке под названием «Народность официальная» «борзописец Пыпин» (по характеристике И.С.Аксакова) впервые заявил , что в России еще со второй половины 1820-х годов на началах самодержавия, православия и народности «должна была основываться вся государственная и общественная жизнь » . Более того, эти понятия, принципы стали «теперь краеугольным камнем всей национальной жизни» и были «развиты, усовершенствованы, поставлены на степень непогрешимой истины , и явились как бы новой системой , которая была закреплена именем народности » . Эту «народность», А.Н.Пыпин отождествлял с защитой крепостного права.
В сконструированной таким образом «системе официальной народности» А.Н.Пыпин ни разу не сослался ни на один источник.
Но через призму этой «системы» он смотрел на основные явления России второй половины 1820-х - середины 1850-х годов и делал массу умозрительных замечаний и выводов. К сторонникам этой «системы» он подверстал и славянофилов, наиболее опасных для либералов и того времени.
Последние подхватили пыпинскую «находку», назвав её уже «теорией официальной народности». Тем самым А.Н.Пыпин и его влиятельные сторонники-либералы по сути дела на почти полтора столетия, вплоть до наших дней, дискредитировали многие ключевые явления русского самосознания не только первой половины XIX века.
Первым (несмотря на почтенный возраст) на такую вопиющую вольность при обращении с прошлым в «Гражданине» ответил М.П.Погодин, подчеркнувший, что «о славянофилах пишут всякий вздор, возводят на них всякие напраслины и приписывают всякие нелепости, выдумывают чего не было и умалчивают о том, что было...» . Обратил внимание М.П.Погодин и на употребляемый «слишком произвольно» А.Н.Пыпиным термин «официальная народность» .
В последующем А.Н.Пыпин издал великое множество самого разного рода работ (по некоторым подсчётам, всего около 1200), стал академиком, и никто долгие десятилетия не удосужился проверить основательность выдумок его и последователей о «системе официальной народности» и тождественных ей «теории официальной народности» и уваровской триады .
Так, с «оценками и замечаниями» А.Н.Пыпина из книги «Характеристики литературных мнений...» «в большинстве случаев был совершенно согласен» , по его собственному признанию, В.С.Соловьев и др.
И в последующие десятилетия и досоветской и советской эпох, по сути дела, ни один мало-мальский труд по истории России 1830-1850-х гг., не обходился без упоминания «теории официальной народности» , как несомненной общепринятой истины .
И лишь в 1989 г. в статье Н.И.Казакова было обращено внимание на то, что искусственно сконструированная А.Н.Пыпиным из разнородных элементов «теория» «далека по своему смыслу и практическому значению от уваровской формулы» . Автор показал несостоятельность пыпинского определения «официальной народности», как синонима крепостного права и как выражения идеологической программы Императора Николая I.
Не без оснований Н.И.Казаков делал вывод и о том, правительство Императора Николая I, по существу, отказалось от идеи «народности» . В статье приводились и другие интересные наблюдения.
Значение
К сожалению ни Н.И.Казаков, ни другие современные специалисты не упоминают сделанное сыном основоположника славянофильства А.С.Хомякова - Д.А.Хомяковым (1841-1918). Речь идёт о трёх его сочинениях : трактате «Самодержавие. Опыт схематического построения этого понятия», дополненном впоследствии двумя другими («Православие (Как начало просветительно-бытовое, личное и общественное)» и «Народность»). Эти сочинения представляют собой специальное исследование славянофильского («православно-русского») толкования как названных поняти й, так и, по сути дела, всего круга основных «славянофильских» проблем. Полностью в одном периодическом издании этот триптих был опубликован в журнале «Мирный труд» (1906-1908 гг.) .
Д.А.Хомяков исходил из того, что славянофилы, уяснив настоящий смысл «Православия, Самодержавия и Народности» и не имея времени заниматься популяризацией самих себя, не дали «обиходного изложения» этой формулы. Автор показывает, что именно она есть «краеуголие русского просвещения» и девиз России-русской, но понималась эта формула совершенно по-разному. Для правительства Николая I главная часть программы - «Самодержавие» - «есть теоретически и практически абсолютизм» . В этом случае мысль формулы приобретает такой вид: «абсолютизм, освященный верою и утвержденный на слепом повиновении народа, верующего в его божественность» .
Для славянофилов в этой триаде, по Д.А.Хомякову, главное звено было «Православие», но не с догматической стороны, а с точки зрения его проявления в бытовой и культурной областях. Автор считал, что «вся суть реформы Петра сводится к одному - к замене русского самодержавия - абсолютизмом», с которым оно не имело ничего общего . «Абсолютизм», внешним выражением которого стали чиновники, стал выше «народности» и «веры». Созданный «бесконечно сложный государственный механизм, под именем царя» и лозунгом самодержавия, разрастаясь, отделял народ от царя. Рассматривая понятие «народность», Д.А.Хомяков говорил о почти полной «утрате народного понимания» к началу ХIХ века и естественной реакции на это славянофилов.
Определив смысл начал «Православия, Самодержавия и Народности» , Д.А.Хомяков приходит к выводу, что именно «они составляют формулу, в которой выразилось сознание русской исторической народности. Первые две части составляют ее отличительную черту... Третья же - «народность», вставлена в нее для того, чтобы показать, что таковая вообще, не только как русская... признается основой всякого строя и всякой деятельности человеческой...» .
Эти рассуждения Д.А.Хомякова были напечатаны в период смуты и не были по-настоящему услышаны. Впервые эти сочинения были переизданы вместе лишь в 1983 г., усилиями одного из потомков А.С.Хомякова - еп. Григория (Граббе) . И только в 2011 году был составлен наиболее полный сборник сочинений Д.А.Хомякова .
Подводя, итог, можно констатировать, что уваровская триада, это не просто эпизод, этап русской мысли, истории первой половины XIX века.
С.С.Уваров пусть и в сжатой форме обратил внимание на коренные русские начала, которые и сегодня являются не только лишь предметом исторического рассмотрения.
Покуда русский народ жив - а он еще жив, эти начала так или иначе присутствуют в его опыте, памяти, в идеалах его лучшей части. Исходя из этого, смысл коренных начал в сегодняшней жизни видится таким: подлинное Православие и восстанавливаемое на его основе духовно-хозяйственно-культурно-бытовое своеобразие. А такое изменение содержания неизбежно будет способствовать и наиболее органичному государственному устроению.
Исконная русская власть (и в идеале и в проявлении) - самодержавная (если понимать под самодержавием «активное самосознание народа, концентрированное в одном лице»). Но в своём нынешнем состоянии народ не может такую власть ни вместить, ни понести. А потому вопрос о конкретном наполнении третьей части триады, её названии, остаётся на сегодняшний день открытым . Творческий ответ может быть дан только воцерковленным народом и его лучшими представителями.
Александр Дмитриевич Каплин , доктор исторических наук, профессор Харьковского национального университета имени В.Н.Каразина
Впервые опубликовано: Российская государственность и современность: проблемы идентичности и исторической преемственности. (К 1150-летию образования Государства Российского). Материалы международной научной конференции. - М., 2012. - С.248-257.
Примечания
Cм. : Против течения: Исторические портреты русских консерваторов первой трети XIX столетия. - Воронеж, 2005. - 417 с.; Шульгин В.Н. Русский свободный консерватизм первой половины XIX в. - СПб., 2009. - 496 с. и др.
См. напр.: Зорин А.Л. Идеология «Православие - самодержавие - народность» и ее немецкие источники // В раздумьях о России (XIX век). - М., 1996. - С. 105-128.
Текст документа, хранящийся в Отделе письменных источников государственного Исторического музея (ОПИ ГИМ), был подготовлен к публикации А.Зориным (при участии А.Шенле) и впервые опубликован: Уваров С.С. Письмо Николаю I // Новое литературное обозрение. - М., 1997. - № 26. - С. 96-100.
См.: Дополнение к Сборнику постановлений по Министерству народного просвещения. - СПб., 1867. - Стб. 348-349. Об этом более широкий круг читателей узнал из книги Н.П.Барсукова «Жизнь и труды М.П.Погодина» (СПб., 1891. Кн. 4. - С. 82-83).
Цит. по: Барсуков Н.П. Жизнь и труды М.П.Погодина. - Кн. 4. - СПб., 1891.- С. 83.
Циркулярное предложение г. Управляющего Министерством народного просвещения начальствам учебных округов о вступлении в управление министерством // Журнал Министерства народного просвещения. - 1834. - № 1. С. XLIХ-L. (С. ХLIX). См. также: Сборник распоряжений по Министерству народного просвещения. Т. 1. - СПб., 1866. - Стб. 838.
Д.А.Хомяков замечает, что «утрата народного понимания была настолько полная у нас, что даже те, кто в начале ХIX века являлись сторонниками всего русского, и те черпали свои идеалы в старине не допетровской, а почитали настоящей русской стариной век Екатерины» // Хомяков Д.А. Православие, самодержавие, народность. - Монреаль: Изд. Братства преп. Иова Почаевского, 1983. - С. 217.
Цит. по: Русскаясоциально-политическая мысль. Первая половина XIX века. Хрестоматия. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. - С.304.
В России со времен царствования Петра Первого правящие круги признавали необходимость создания собственного сословия образованных людей. Однако ситуация складывалась весьма противоречиво. Дело в том, что в России "люди образованные" становились чаще всего "подрывателями" основ - противниками абсолютизма. В связи с этим, впоследствии достаточно неоднозначно относился к просвещению. Ведь вопрос о развитии образования в России был тесно взаимосвязан и с другим вопросом, более важным - с сохранением существовавшего строя.
Идеологом "охранительного", консервативного внутриполитического направления являлся Уваров (министр просвещения). Он считал первостепенной задачей выявить начала, которые составляют отличительные особенности России, принадлежат только ей. Именно он в 1832 году сформулировал общеизвестную триаду "народность, самодержавие, православие". стала основой. На ней базировалась теория официальной народности Уварова.
Учитывая принципиальные отличия в историческом развитии России и Европы, министр просвещения задался целью соединить формирование культуры и просвещения и идею о необходимости самодержавия в качестве формы политической системы, издревле присущей русскому государству. Следует отметить, что западноевропейское просвещение породило революционные конфликты. В России же "порядок" устоял, так как опирался на непонятные и неведомые для Европы начала. Теория официальной народности сочетала в себе просветительские идеи и мысли о единении, добровольном союзе народа и государя. При этом предусматривалось отсутствие противоположных классов. Вместе с этим автор теории официальной народности признавал самодержавие как единственно возможную Под православием подразумевалось присущая только русским людям исключительно глубокая религиозность. В соответствии с вековым опытом, теория официальной народности утверждала, что самодержавие было единственной формой, способствовавшей поддержанию существования восточного христианства, которое, в свою очередь, отражало внутреннюю нравственно-религиозную позицию государственной власти.
Подчиняясь задаче о сохранении существовавшего строя в стране, Уваров выдвинул свою концепцию. Заключалась она в создании таких учебных заведений и дисциплин, которые не только не будут вредить государственной системе, но и станут вместе с этим одной из наиболее надежных опор для самодержавия. Осталось решить только вопрос о содержании предполагавшегося образования. Однако министр просвещения не мог отрицать, что развитие новых дисциплин в России без привлечения идей современной науки Европы не представлялось возможным. Следует отметить, что до этого времени основы, на которых базировалась теория официальной народности, проявлялись в некотором роде стихийно. С развитием концепции министр ставил перед собой задачу о подчинении всей системы "исконно русского" просвещения. Таким образом, образование, формируясь и развиваясь в установленных концепцией рамках, не смогло бы расшатать существующий порядок.
Теория официальной народности признавала крепостное право как благо для государства и народа. Эта система предусматривала личную зависимость одного человека от другого, подчинение вышестоящему, основываясь на законопослушных крестьянских массах. Порядок и дисциплина, любовь к царю, гражданское повиновение, подчинение власти правительства считались наилучшими человеческими качествами. Таким образом, в теории официальной народности как нельзя лучше был отражен дух эпохи Николая Первого.
«Православие, самодержавие, народность». При помощи трех этих слов министру народного просвещения Сергею Уварову удалось вывести идеальную формулу отношений власти и общества в императорской России. Правда, ненадолго…
Портрет Сергея Семеновича Уварова. Худ. В.А. Голике. 1833
В истории России было немало ярких и влиятельных идеологических концепций – начиная с размышлений старца Филофея о Москве как о Третьем Риме (1523). Однако первой попыткой систематизировать и повсеместно распространить представления о назначении и целях государства стала имперская триада, которая, по замыслу Николая I и министра народного просвещения Сергея Уварова , должна была надолго скрепить державу и придать ее укреплению смысл.
Император Николай Павлович был врагом мечтательного пустозвонства, которое с избытком порождала фантазия предыдущего государя – Александра I . Новому царю требовались сотрудники деловитые, у которых словеса служат лишь фундаментом для практики, и с самого начала именно таких людей он желал видеть во главе армии, внешней политики и промышленности. Не менее важной император полагал и задачу создания идеологической доктрины – стратегически действенной и простой по форме.
Николай понимал, что пришел момент задуматься об обновлении государственной идеологии. В прежние времена ее по большей части формировали предписания Церкви. Однако после церковного раскола XVII века, после «обмирщения», протекавшего в стране на протяжении всего XVIII столетия, возникла насущная необходимость в идеологических установках, связанных с православной верой, но не исходящих от Церкви.
Русский европеец
Для разработки новой доктрины требовался человек изысканно образованный, приметный, хорошо известный в кругах придирчивой просвещенной публики и одновременно деловой и исполнительный. Император долго приглядывался к энергичному президенту Академии наук Сергею Семеновичу Уварову. На вид утонченно мыслящий русский европеец, тот доказал верность престолу и уважение к коренным традициям России. А империи в начале 1830-х нужно было возвращать авторитет в глазах собственного дворянства…
Панорама Санкт-Петербурга. Начало XIX века
Вольнодумство всегда присуще молодым умам, но Николай, понимая это, тем не менее резонно считал некоторые популярные в столичных салонах идеи опасными для страны. Уваров же к тому времени прошел все стадии «посвящения» тогдашней просвещенной элиты. Он был отцом-основателем литературного общества «Арзамас», с которым связаны биографии В.А. Жуковского, А.С. Пушкина, К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского. Литераторы, выступавшие против консервативных устоев в словесности, чаще всего собирались именно в богатом доме Уварова.
В обществе, где каждому давалось шутливое прозвище, взятое из баллад Василия Жуковского , Сергея Семеновича окрестили Старушкой, с ироничным уважением подчеркивая тем самым, что еще совсем молодой человек принадлежит уже к ветеранам борьбы за реформу русского литературного языка. Ведь Уваров был автором первой положительной рецензии на двухтомник «Опытов в стихах и прозе» Константина Батюшкова , явившейся на некоторое время манифестом «новой литературы».
Надо сказать, что Уваров к тому моменту имел и другие, не менее значительные заслуги перед русской литературой. Так, в двухлетней дискуссии с пожилым поэтом Василием Капнистом он сформулировал золотое правило о единстве формы и мысли в творчестве, ставшее аксиомой для писателей пушкинского века. Кроме того, еще в 1810 году Василий Жуковский перевел на русский язык «Проект Азиатской академии», написанный Уваровым, по обыкновению, на французском.
Эта замечательная работа показывает прозорливость будущего министра народного просвещения, понимавшего необходимость для России вести ответственную политику на Востоке. Впрочем, по прошествии двух лет после основания «Арзамаса» Сергей Уваров охладел к затянувшейся литературной игре и покинул общество.
В 1818 году он был назначен президентом Академии наук. Свою роль тут сыграли и его родственные и приятельские связи, и, несомненно, репутация вдумчивого исследователя, заработанная франкоязычными трудами «Опыт об Элевсинских мистериях» и «Император всероссийский и Бонапарте». На этой должности Уваров пребывал до самой своей смерти и, между прочим, научился сотрудничать с консерваторами, которых осмеивали арзамасцы.
Одновременно до 1822 года он оставался попечителем Санкт-Петербургского учебного округа, а затем возглавил департамент мануфактур и внутренней торговли. Примечательно, что в декабре 1832 года Уваров подал свой голос за избрание Александра Пушкина действительным членом Российской академии. Отношения двух знаменитых арзамасцев осложняли взаимные колкости, но общение их не прерывалось много лет.
Основа государственной идеологии
В 1832 году Уваров стал товарищем (заместителем) министра народного просвещения. Министерство в ту пору возглавлял пожилой князь Карл Андреевич Ливен , генерал от инфантерии, соратник Александра Васильевича Суворова . Император Николай I правил уже немало лет, раны декабря 1825 года зарубцевались, но опасность укрепления революционных тенденций не исчезла.
Уварову было поручено создать гибкую систему, постоянно действующий механизм патриотического воспитания. Самое трудное – разъяснить обществу смысл «контракта» с государством и государем. Через год, как и ожидалось, заместитель, заслуживший царское доверие, занял пост министра, на котором оставался целых 16 лет – до 1849 года.
Портрет Василия Андреевича Жуковского. Худ. И.И. Реймерс. 1837
Кредо уваровской политики нашло отражение в первом же документе, составленном им на новой должности. Правда, обозначил эти основы Уваров несколько ранее, будучи еще товарищем министра. Именно тогда впервые прозвучали три слова: «православие, самодержавие, народность»! Это триединство стало фундаментом государственной идеологии Российской империи – идеологии, в течение двух десятилетий работавшей эффективно и пошатнувшейся лишь в дыму Крымской войны.
В те же 1830-е годы Уваров поражал современников популярной политологией:
«Углубляясь в рассмотрение предмета и изыскивая те начала, которые составляют собственность России (а каждая земля, каждый народ имеет таковой Палладиум), открывается ясно, что таковых начал, без коих Россия не может благоденствовать, усиливаться, жить, – имеем мы три главных:
1. Православная Вера.
2. Самодержавие.
3. Народность».
Национальной идее прежде всего необходим был народный герой, который олицетворял бы все ценности триады. Таким героем стал крестьянин Иван Сусанин , который, согласно устоявшейся к тому времени легенде, явился спасителем молодого боярина Михаила Романова – будущего государя.
И посвященная этому подвигу опера Михаила Глинки «Жизнь за царя», премьера которой состоялась в ноябре 1836 года в петербургском Большом театре, и открытие памятника крестьянину-герою в Костроме – все это было прямым следствием утверждения уваровской идеологии.
Определим основные этапы возникновения «триединой» идеологической концепции. Самое раннее упоминание о триаде «Православие, самодержавие, народность» относится к марту 1832 года: в сохранившемся черновике франкоязычного письма императору тогдашний товарищ министра народного просвещения предложил формулу, которая отвечала ожиданиям монарха.
Со времен Петра Великого мало кто сомневался, что путь России – учиться у Европы. Однако Николай I и Уваров (а кроме них, примерно в то же время, А.С. Шишков, Н.В. Гоголь, А.А. Краевский и некоторые другие мыслители) обратили внимание на важные преимущества русского уклада жизни.
«Россия еще хранит в своей груди убеждения религиозные, убеждения политические, убеждения нравственные – единственный залог ее блаженства, останки своей народности, драгоценные и последние гарантии своей политической будущности», – писал Уваров государю, и указанные качества и он, и император считали основой российских побед.
В первом же своем письме Николаю I Уваров задиристо определил лидерскую роль Министерства народного просвещения в административном корпусе империи. А в марте 1833 года, при вступлении в новую должность, он распорядился о рассылке по учебным округам циркуляра, в котором так сформулировал свое кредо и кредо министерства:
«Общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование, согласно с высочайшим намерением августейшего монарха, совершалось в соединенном духе Православия, Самодержавия и народности».
Иван Сусанин. Худ. К.Е. Маковский. 1914. Общенародным героем, олицетворяющим все ценности триады «Православие, самодержавие, народность», стал крестьянин Иван Сусанин, в Смутное время спасший боярина Михаила Романова – будущего царя
Слово с маленькой буквы
Знаменательно, что слово «народность» – единственное в триаде – все-таки писали с маленькой буквы. Народность казалась наиболее спорной стороной триады. В понимании Уварова народность – это русский аналог европейского «национального начала». Там оно было связано с борьбой против монархических и церковных устоев. От русского же народного самосознания, преимущественно крестьянского, Уваров ждал единения с царем и верой. Но для этого и правящий класс должен был сделать шаг навстречу «черни».
«Каковы бы ни были столкновения, которые им довелось пережить, оба они живут общей жизнью и могут еще вступить в союз и победить вместе». Речь шла о союзе консервативного начала (религии и самодержавной власти) и народности.
Не раз исследователи отмечали, что формула Уварова вытекала из российского военного девиза «За веру, царя и Отечество!», появившегося еще в конце XVIII века. Но стоит подчеркнуть, что его министерство в своих общественных стараниях не только брало на вооружение, но и популяризировало этот лозунг.
В первом номере «Журнала Министерства народного просвещения», выходившего с 1834 года, говорилось, что «наставляемое повелениями монарха, неусыпно пекущегося о пользе Богом врученной ему страны, министерство вменяет себе в прямой и священный долг давать полезное направление читателям своего журнала, да удовлетворится истинных сынов Отечества справедливое желание знать, каким образом они могут лучше содействовать высоким намерениям Отца России».
В 1843 году Уваров составил капитальную записку, в которой подводились итоги его десятилетней работы во главе министерства. Это сочинение было издано в Петербурге в 1864-м под названием «Десятилетие Министерства народного просвещения. 1833–1843».
И через 11 лет после рождения легендарной формулы ее автор оставался ей верен. И Россия привыкла к триаде. Значит, политика, которую целое десятилетие проводили министр, министерство, вверенная ему пресса, не потерпела банкротства.
Напротив, уваровские идеи внедрялись в массы; в начале 1840-х приверженность им стала признаком хорошего тона и для российской политической элиты. Но Уваров добивался большего. Он мечтал сплотить страну вокруг своей триады, сплотить ради блага России, ее могущества, ее просвещения.
Ему хватало честолюбия и распорядительности, чтобы внедрять свою идеологическую программу по всей империи. О лучшем министре Николай не мог и мечтать. Министерство народного просвещения отвечало и за идеологию, и за пропаганду, и за связь с Церковью, и, по инициативе Уварова, за репутацию России в мире. Напомним, что после Венского конгресса (1814–1815) участие России в событиях европейской жизни стало будничным, едва ли не рутинным делом.
Уже не только торговля, шпионаж и войны составляли повестку дня в международной политике империи. Император всероссийский старался следить за политическими тенденциями, за идеологической конъюнктурой по всему Старому Свету. Следить и воздействовать на ситуацию в духе поддержания монархической законности.
Несправедливый приговор историка
Не всем по душе пришелся характер министра, которого царь за верную службу в 1846 году наградил графским титулом. К тому же Уваров унаследовал миллионное состояние тестя, иными словами, слыл невыносимо удачливым господином.
Впрочем, Сергей Семенович, обремененный государственными делами, не избежал нервных срывов. Обостренное самолюбие иногда ослепляло министра. Знаток русской старины П.И. Бартенев писал:
«Живы еще лица, помнящие, как С.С. Уваров явился бледный и сам не свой в Конюшенную церковь на отпевание Пушкина и как от него сторонились».
Ведь в то же самое время Уваров принимал энергичные меры по нейтрализации студенчества, которое он не хотел допускать до прощания с Пушкиным. Было объявлено, что в день похорон университет посетит сам министр, чтобы отследить прогульщиков. Попечителя Московского учебного округа графа С.Г. Строганова Уваров наставлял:
«По случаю кончины А.С. Пушкина, без всякого сомнения, будут помещены в московских повременных изданиях статьи о нем. Желательно, чтобы при этом случае как с той, так и с другой стороны соблюдаема была надлежащая умеренность и тон приличия. Я прошу ваше сиятельство обратить внимание на это и приказать цензорам не дозволять печатания ни одной из вышеозначенных статей без вашего предварительного одобрения».
Вроде бы резонные слова, государственная позиция. Умеренность действительно необходима, когда речь идет о властителе дум, погибшем на преступной дуэли. Но при сопоставлении этого послания Уварова с его будущими словесами о пушкинском гении становится очевиднее лицемерие министра народного просвещения. Трагические дни всегда срывают «все и всяческие маски»…
Историк Сергей Михайлович Соловьев (кстати, постоянный автор «Журнала Министерства народного просвещения») отзывался об Уварове ядовито:
«Он был человек, бесспорно, с блестящими дарованиями, и по этим дарованиям, по образованности и либеральному образу мыслей был способен занимать место министра народного просвещения и президента Академии наук; но в этом человеке способности сердечные нисколько не соответствовали умственным. Представляя из себя знатного барина, Уваров не имел в себе ничего истинно аристократического; напротив, это был слуга, получивший порядочные манеры в доме порядочного барина (Александра I), но оставшийся в сердце слугою; он не щадил никаких средств, никакой лести, чтоб угодить барину (императору Николаю); он внушил ему мысль, что он, Николай, творец какого-то нового образования, основанного на новых началах, и придумал эти начала, т. е. слова: православие, самодержавие и народность; православие – будучи безбожником, не веруя в Христа даже и по-протестантски; самодержавие – будучи либералом; народность – не прочитав в свою жизнь ни одной русской книги, писавши постоянно по-французски или по-немецки. Люди порядочные, к нему близкие, с горем признавались, что не было никакой низости, которой бы он не был в состоянии сделать, что он кругом замаран нечистыми поступками. При разговоре с этим человеком, разговоре очень часто блестяще умном, поражали, однако, крайнее самолюбие и тщеславие; только, бывало, и ждешь – вот скажет, что при сотворении мира Бог советовался с ним насчет плана».
Портрет императора Николая I. Худ. В.Д. Сверчков. 1856. Николай I считал очень важной задачу создания государственной идеологической доктрины
В ПОНИМАНИИ УВАРОВА НАРОДНОСТЬ – ЭТО РУССКИЙ АНАЛОГ ЕВРОПЕЙСКОГО «НАЦИОНАЛЬНОГО НАЧАЛА» . Там оно было связано с борьбой против монархических и церковных устоев. От русского же народного самосознания Уваров ждал единения с царем и верой
Что ж, суровый приговор великого историка, показавшего себя здесь и страстным сатириком, и сторонником либерализации. Но думается, приговор не во всем справедливый. Неудивительно: автор и объект его критики принадлежали к разным идеологическим лагерям.
К тому же ужиться с Уваровым действительно было нелегко, а его пресловутый «аристократизм», уже в 1820-е вызывавший споры, не могли ему простить и писатели пушкинского круга. Правда, их коробила прежде всего, скажем так, легковесность уваровского аристократизма.
Они любили вспоминать, что отцом сиятельного графа был «выскочка» Сенька-бандурист, всем обязанный Григорию Потемкину . Поговаривали, что Уваров являлся незаконнорожденным сыном генерала С.С. Апраксина. И для Сергея Соловьева граф тоже был «слугой с повадками барина». В этом замечании историка – следы пушкинского снобизма. А важную роль пропаганды, сознательно использованной Уваровым в создании действующей триединой формулы государственной идеологии, еще предстояло разглядеть потомкам Соловьева в ХХ веке.
Сын историка, философ Владимир Сергеевич Соловьев , уже не был столь категоричен в оценке Уварова. Напротив, он брал министра под защиту от пушкинской язвительности, замечая некорректность стихотворения «На выздоровление Лукулла», в котором поэт постарался высмеять автора триады в ювеналовом стиле. В.С. Соловьев писал:
«В публичной своей деятельности Уваров имел большие заслуги: из всех русских министров народного просвещения он был, без сомнения, самый просвещенный и даровитый, и деятельность его – самая плодотворная. Для серьезной сатиры, внушаемой интересом общественным, Уваров не давал повода, и, в самом деле, Пушкин обличает только частный характер министра, и его обличение представляет скорее пасквиль, нежели сатиру».
Наследие графа
В 1996 году, после отнюдь не бесспорно проведенной президентской кампании, Борис Ельцин публично дал задание изобрести национальную идею. Но объединительный, всенародный осознанный образ невозможно вывести в лаборатории: гомункулус в качестве национальной идеи не приживется. Тут нужно уловить природу государства, народной культуры и выхватить нечто, органически присущее большинству.
«Новое» здание Московского университета на Моховой улице, построенное в 1835 году. Фотография 1912 года
У соратников Ельцина не получилось то, что удалось Уварову. Россия – воинская держава. Сергей Семенович вспомнил боевой клич «За веру, царя и Отечество!». Он понял: придумывать ничего не требуется, надо только уловить и обобщить.
Уваров хорошо знал законы пропаганды, осознавал эффективность революционных лозунгов, мятежной французской журналистики. Он не побоялся позаимствовать у революционеров форму. У них – «Свобода, равенство и братство», у нас – «Православие, самодержавие, народность». Агитационную силу прессы он понимал как никто в тогдашней России.
Азбуку триады разъясняли и священники в проповедях, чтобы каждый человек в стране воспринимал эти основы как суть государственного устройства. Программные выступления министра публиковались также в европейских столицах, чтобы повсюду знали, что триада – палладиум Российской империи. Вспомним, что именно Уваров оперативно перевел на французский пушкинское стихотворение «Клеветникам России» и постарался, чтобы в дни Польского восстания в 1830–1831 годах до европейских «верхов» дошли патриотические формулы русского поэта.
Триада строилась на века, но действовала в полную силу лишь до 1855 года. После поражений в Крыму, после смерти императора Николая ситуация резко изменилась. Империя усомнилась в собственных силах и приступила к революционным преобразованиям. Какой уж тут апофеоз исконного самодержавия!
Прошло еще 10 лет – и великие реформы изменили отношение и к монарху, и к народу. В России проявлялась прослойка крупных собственников, они боролись за политическое влияние. На этом фоне росли и социалистические протестные настроения.
В науке осталось нелестное, критическое определение – «теория официальной народности». «Официальной» – значит во многом фальшивой, искусственной. Это академик А.Н. Пыпин – талантливый историк литературы и социолог левого толка – так окрестил николаевскую идеологию уже в пореформенные годы. Сторонники обновления – и либералы, и социалисты – разбивали концепцию Уварова в пух и прах. За реакционность, за консервацию отсталости.
Развитие событий с 1855 по 1917 год во многом подтверждает правоту критиков. После падения Севастополя Россию уже трудно было назвать тихой пристанью по сравнению с мятежной Европой. Торжества процветающего консерватизма не состоялось. И учебные заведения даже в условиях цензурного давления не стали кузницей лояльности. Идея триады потерпела крах.
С другой стороны, император Николай I и его министр Сергей Уваров создали продуманную, взвешенную охранительную идеологию, основанную на изучении народной культуры. И хотя триада не стала вечной панацеей для трона, сам опыт той плодотворной идеологической работы бесценен. В мирное время власть попыталась сплотить миллионы подданных, проявила пропагандистскую инициативу.
И не императора и его министра вина, что следующему поколению управленцев Российской империи недоставало поворотливости. Консерваторов в Министерстве народного просвещения и после хватало, но они, по большому счету, умели только «подмораживать», когда следовало по-уваровски опережать оппонентов.
Арсений Замостьянов
