Лев Гумилев. Этническая история Тибета в I тысячелетии н.э

Памятник Тысячелетию Государства Российского … Википедия

Тысячелетие: Тысячелетие единица измерения времени, равная 1000 годам. «Тысячелетие» американский мистический сериал от создателей «Секретных материалов». «Тысячелетие» (англ. Millennium) фантастический кинофильм о путешествиях во… … Википедия

Тысячелетие - ист. период, обозначаемый либо арабскими цифрами с наращением падежного окончания в изданиях для подготовленного читателя (2 е тысячелетие до н. э.), либо словами в массовых изданиях (второе тысячелетие до нашей эры), либо арабскими цифрами с… … Издательский словарь-справочник

ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ, тысячелетия, ср. 1. Период времени в 1000 лет, десять веков. 2. чего. Годовщина события, случившегося 1000 лет тому назад. В 1862 г. праздновалось тысячелетие основания русского государства. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков.… … Толковый словарь Ушакова

Тысячелетие Millennium Жанр Драма, хоррор Автор идеи Крис Картер В главных ролях Лэнс Хенриксен Терри О Куин Меган Галлахер Клеа Скотт Brittany Tiplady Страна … Википедия

ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ, я, ср. 1. Срок в тысячу лет. 2. чего. Годовщина события, бывшего тысячу лет тому назад. Т. города (тысяча лет со дня основания). | прил. тысячелетний, яя, ее. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

Сущ., кол во синонимов: 1 годовщина (35) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов

- (1000 летие) … Орфографический словарь-справочник

У этого термина существуют и другие значения, см. Тысячелетие (значения). Тысячелетие (также миллениум) единица измерения времени, равная 1000 годам. Содержание 1 Летосчисление 1.1 Порядковый … Википедия

У этого термина существуют и другие значения, см. Тысячелетие (значения). Тысячелетие Millennium … Википедия

Книги

• Тысячелетие древнейших монет России. Сводный каталог русских монет X-XI веков , М. П. Сотникова, И. Г. Спасский. Книга, посвященная тысячелетию русской национальной монетной чеканки, состоит из двух основных частей - исследования и сводного каталога монет первоначального русского чекана - и приложения.…
• Тысячелетие русской истории , Н. А. Шефов. Книга богато оформлена огромным количеством иллюстраций, наглядно показывающих яркую многовековую палитру тысячелетней истории России. Эта книга - словно лента небывалого кинофильма; то…

4-3 тыс. лет до н.э. – прародина праславян – среднее течение Дуная.

Середина 2 тыс. лет до н.э. – переход к оседлому образу жизни. На западе – реки Эльба и Одер, на севере – Балтийское море, на востоке – среднее течение Днепра, на юге – Причерноморье, нижнее и среднее течение Дуная. Т.е. практически вся Восточная Европа.

На рубеже 2-1 тыс. лет до н.э. славяне продолжают заселять Восточную Европу двумя потоками:

1. С южных берегов Балтики к берегам Волхова и Ладоги. Ассимиляция с угро-финнами.

2. Через Карпаты на Днепр.

Причины формирования Древнерусского государства:

1. Экономическое развитие – повышение уровня производительных сил, связанное с разделением труда (разделение скотоводов и земледельцев, выделение ремесленников, развитие торговли).

2. Социальные – появление неравенства и классов.

3. Политические – необходимость объединения против врагов.

О ранней истории восточных славян известно очень мало. Среди причин - отсутствие собственной письменности (глаголица была создана около 863 года специально для славянских языков) и удалённость от европейских и азиатских культурных центров того времени. Поэтому не существует общепризнанной теории этногенеза восточных славян.

Первые достоверные сведения письменных источников о славянах относятся к началу новой эры, когда римские историки писали о племенах венедов. В VI веке славянские племена, населявшие Восточную Европу, начинают совершать походы на Византию. С этого времени можно говорить о формировании славянского этноса. Многие племена славян переселяются на Балканы, занимая земли Восточной Римской империи. Нашествие кочевников авар в V-VII веке отделило эти группы от остального славянского мира и положило начало формированию южных славян (сербы, болгары, хорваты). Западные славяне (поляки, чехи, словаки) и восточные разделились еще раньше.Славяне принадлежат к индоевропейской языковой семье. Местом их формирования явились, видимо, области в среднем течение Днепра и к северу от Карпат, в южной части современной Польше. Этнической основой древнерусского государства Киевской Руси явились Восточные славяне. Они сплотились к середине первого тысячелетия нашей эры, в VI веке постепенно заселили Русскую равнину. Восточные славянские племена явились следствием смешения различных расовых линий: индоевропейской, арийской, урало-алтайской ветвей, монгольских, тюркских и финских народов. Они рассматривали себя как часть европейского мира, осознавали свою близость с ним.

Главным занятием славян было земледелие: сеяли рожь, пшеницу, ячмень, просо. Издавна они использовали железо, применяли железный топор, пахали сохой с железными наконечниками. У славян рано развилось пашенное земледелие. Это было огромным шагом в развитии производительных сил. Оно стало возможным после того, как люди овладели производством железа. Хлеб был главной пищей славян. Занимались также скотоводством, рыболовством, охотой, бортничеством.

Славяне жили родовыми общинами, которые объединялись в племена. Во главе племени стояли князья. К VI веку нашей эры восточные славяне были на стадии разложения первобытнообщинного строя, жили в условиях "Военной демократии", т.е. присутствовало социальное неравенство, возросла политическая активность, имели место военные конфликты. Известны походы славян на Византию в IX веке. К Каспийскому морю. "Повесть временных лет" называет основные славянские племена: поляне, древляне, северяне, радимичи.вятичи, кривичи, дреговичи, дулебы, волыняне, уличи, ильменскиесловене. Историки предполагают, что летопись ведет речь не просто о племенах, а о более высоком типе объединения - племенных союзах. Такие формы организации были типичны для периода военной демократии и являются предгосударственной стадией развития народов.

Религия славян была языческой. Они поклонялись силам природы: Солнцу - Ярило, ветру - Стрибогу, грозе - Перуну, небесному огню - Сварогу, прародителям всего живого - Роду и Рожанице и др. Религи восточных славян несет следы как общих для многих народов индоевропейской семьи верований, так и чисто славянских, возникших под влиянием родной природы (лешии, водяные, русалки и т.п.).

Письменные источники IX-XIV вв. довольно четко определяют территории, занимаемые отдельными племенами юго-восточной Прибалтики (бывш. Восточной Пруссии). Наиболее полную картину этнического состава населения сохранили хроники крестоносцев XIII-XIV вв.

Согласно хронике П. Дусбургского (1326 г.), современная Калининградская область и часть мазовецких земель Польши были заняты большой группой балтийских племен - пруссами. Древний пруссов под именем «брусы» знает еще в X в. (965 г.) испанский еврей Ибн Якуб, помещающий их на Балтийском побережье. Часть пруссов, концентрирующихся вблизи Янтарного берега, П. Дусбургский, так же как некоторые более ранние источники (Саксон Грамматик - 1204 г., Адам Бременский - 1075 г.), называет самбами. Соседями пруссов с юга были галинды и судины, с востока - курши.

В более раннее время пруссы упоминаются под собирательным именем эстии, под которым они известны Тациту в I в. (98 г.), Кассидору в VI в. (551 г.) и Вульфстану в IX в. (890 г.) . В настоящей работе делаются попытки наметить некоторые вехи в истории древних пруссов в I тысячелетии н. э., на основании критического пересмотра многочисленной, но в общем, крайне тенденциозной буржуазной археологической литературы, а также пользуясь итогами небольших работ по исследованию поселений, проведенных автором в 1949-1951 гг.

Археологические памятники, в частности могильники, свидетельствующие о неизменности этнического состава населения, позволяют отнести расселение балтийских племен, зафиксированное письменными памятниками, к первым векам н. э.

В первой половине I тысячелетия н. э. для юго-восточной Прибалтики характерен большой расцвет культуры. Население ее по сравнению с предшествующим периодом возрастает.

Наиболее передовым населением были племена пруссов, сконцентрированные близ Янтарного берега.

Их поселения (еще очень мало изученные) размещались на высоких берегах первых надпойменных террас. Это обычные мысовые или расположенные на изолированных холмах городища с сравнительно небольшими площадками (Грачевка, Русское I, Заозерье и др. ). Наряду с укрепленными, существовали открытые поселения, занимающие большую площадь; селище в Кострово (Блюдау) занимало пространство свыше 1 га, селище в Янтарном (Пальмникен) - 1,5 га .

Собранные для реконструкции жилищ материалы еще незначительны, и мы можем представить жилище пруссов лишь в общих очертаниях. Это наземные постройки; в Грачевке сохранились следы каменных завалинок и очаги, диаметром до 1 м, сложенные из булыжников, а также куски обожженной глиняной обмазки стен. На городище Янтарный обнаружены остатки столбов и следы большого, возможно, общественного помещения .

По археологическим данным бесспорно устанавливается, что основным занятием пруссов с первых веков н. э. было земледелие. В Грачевке на площади не менее 30 кв. м обнаружен слой обожженной мягкой пшеницы. Там же в сосудах найдено обгорелое метельчатое просо. С повсеместным распространением земледелия у пруссов связаны зернотерки, известные по находкам в Регенен и Гребитен , слабо изогнутые серпы и косы, встречающиеся в мужских погребениях . Уже в конце I в. н. э. Тацит подчеркивал земледельческий характер культуры древних обитателей Янтарного берега. Он пишет: «Над хлебом и другими плодами земли они трудятся с большим терпением, чем это соответствует обычной лености германцев» .

Скотоводство, охота, рыболовство и др., существуя как подсобные отрасли, играют еще большую роль в хозяйственной жизни пруссов. В Грачевке найдено много обломков сосудов, служивших для изготовления сыра. Они слабо обожжены, с биконическим туловом, с проткнутыми дырочками.

Захоронения коней, а особенно предметы конского убора, часто встречающиеся в богатых погребениях, дают возможность судить о широком развитии коневодства. Нередко среди могильного инвентаря попадались ножницы для стрижки овец . В Тенкиттен найдено интересное орудие для ловли крупных рыб - большая острога из пяти железных гарпунов, соединенных втулкой .

Изделия, обнаруженные на поселениях и в погребениях, характеризуют пруссов первой половины I тысячелетия н. э. как население с развитым домашним производством. Это относится, в первую очередь, к выделке разнообразной керамики. В Грачевке большую группу составили крупные сосуды, предназначенные для хранения запасов и выделанные из грубого глиняного теста с обильной примесью дресвы. Среди этой керамики - обломок сосуда для хранения жидкости, внутренняя поверхность его глянцевитая, наружная - обмазанная глиной. Группа кухонной посуды (со следами нагара) включает миски, горшки и банки. Весьма разнообразна столовая посуда, две трети которой составляет лощеная керамика (рис. 11). Это черные и желтые, хорошо выделанные тонкостенные горшочки, миски небольших размеров. Встречаются одноручные лощеные сосуды.

Своеобразна погребальная керамика: урны и так называемые сосуды-«приставки». Во II-III вв. н. э. урны были в форме горшков с цилиндрической или слегка выгнутой шейкой и с округлым, нередко шероховатым туловом. Сосуды-«приставки» - одноручные или без ручек, иногда на поддоне. Начиная с III в. урны характеризуются короткой цилиндрической шейкой и удлиненным, нередко ребристым, туловом. Широко распространяются урны типа найденных в могильнике Гребитен, с широкими и высокими плечиками. Сосуды-«приставки» разнообразны по форме и встречаются в виде горшочков, мисок, банок и т. д. Некоторые из них снабжены ручкой.

Орнаментированы сосуды защипами, валиками, геометрическим узором, На сосудах первых веков н. э. воспроизводится орнамент металлических латенских форм .

Среди различных отраслей домашнего производства немалую роль играла обработка железа. Уже в относящихся к последним векам до н. э. могильных памятниках железные изделия принадлежат к числу частых находок (Сальское) .

С первых веков н. э. численность железных изделий значительно возрастает. Из железа сделаны основные орудия - ножи, ножницы, долота, струги, рыболовные крючки и др.; в мужских погребениях, для которых характерно оружие, встречаются втульчатые и обушные топоры, наконечники копий и стрел, умбоны щитов, шпоры и удила. С III в. начинают широко распространяться железные фибулы, выделанные в подражание фибулам из благородных и цветных металлов.

Массовость железных изделий, преемственность их основных форм (ножи, топоры, наконечники копий) и форм соответствующих изделий последних веков до н. э., находка шлаков на поселениях - все это дает основание считать железоделательное и железообрабатывающее производство пруссов одним из ведущих домашних производств.

Новые формы и разнообразные технические приемы характерны для обработки бронзовых вещей, которыми так богаты могильники пруссов. Судя по кладу близ бывш. с. Литаусдорф и другим находкам на Калининградском полуострове - заготовкам и полуфабрикатам из бронзы, - местное население занималось литьем и обработкой этого металла еще в конце II - начале I тысячелетия до н. э.

Трудно даже вкратце перечислить основные виды украшений и других изделий из бронзы, реже из серебра, которые сохранила культура пруссов в первой половине I тысячелетия н. э. Для II-III вв. н. э. характерны: глазчатые и профилированные фибулы, гривны с трубовидными концами, браслеты с фигурными окончаниями, большие ажурные пряжки, овальные накладки от поясов, профилированные ременные язычки и многое другое.

С III в. появляются арбалетные фибулы, первоначально имеющие подогнутую ножку, которая в дальнейшем приобретает звездообразную, треугольную, трапециевидную и другие формы. Фибулы становятся излюбленным украшением пруссов на протяжении всего I тысячелетия н. э. В III в. появляются также гривны с обмотанными проволокой концами, овальные пряжки с пластиной и т. д.

Украшения из бронзы орнаментируются тиснением, гравировкой, накладкой серебряных и золотых пластинок и рубчатой зернью .

Немалую часть бронзовых вещей следует рассматривать как изделия местного производства; об этом свидетельствуют массовость находок, их серийность, одинаковые приемы обработки и орнаментации. На основе привозных образцов, особенно фибул, разрабатываются свои местные формы украшений.

Важнейшее значение для широкого развития внешних связей имел янтарь, который пруссы собирали на Балтийском побережье. В Грачевке, расположенной в 5 км от моря, обнаружено свыше 500 кусков янтаря, очень малое количество из них несет следы обработки, еще меньше готовых изделий - бус, довольно грубого изготовления (рис. 12-7-б).

Найденные куски янтаря, по-видимому, предназначались для обмена. Тацит сообщает, что обитатели Прибалтики, собирающие янтарь, обменивают его в необработанном виде. «Собирается он (янтарь. - Ф. Г.) в грубом виде, приносится (на рынок) без всякой отделки, и они получают за него плату с удивлением» .

В обмен на янтарь поступало сырье для изготовления изделий из цветных металлов, лощеная керамика, стеклянные бусы, стеклянные и металлические изделия из Причерноморья, Западной и Центральной Европы, Скандинавии и т. д. Интересно, что отдельные формы украшений переходят при посредстве пруссов к галиндам, куршам и другим балтийским племенам.

О широких внешних связях свидетельствует также большое количество римских бронзовых монет, появившихся на территории пруссов в III-V вв., причем монеты использовались местным населением в качестве украшений. В них часто проделывались дырочки или прикреплялись ушки для подвешивания .

Существенные изменения намечаются в погребальном обряде пруссов с I-II вв., особенно со II в. н. э. Курганы с коллективными трупосожжениями в урнах, характерные для последних веков до н. э. и рубежа н. э., сменяются грунтовыми могильниками, которые закладываются в непосредственном соседстве с курганами. В Лунино, Приморском, Кеймкален, Зортенен и др. грунтовые могильники примыкают к курганам предшествующей поры; в могильнике Пердолен многослойные камецные венцы и камеры воспроизводили соответствующие сооружения курганов . Сохранение обряда трупосожжения с помещением останков в урну и некоторые из находок (керамика, оружие, отдельные виды украшений) бесспорно убеждают в том, что курганы и грунтовые могильники принадлежат одному и тому же населению.

К новым чертам погребального обряда принадлежат: появление индивидуальных захоронений и частичное проникновение обряда трупоположения (II-III в. н. э.)

В мужских погребениях заметно возрастает количество оружия и появляются захоронения коней. Женские погребения характеризуются разнообразными украшениями.

Краткий обзор археологических памятников юго-восточной Прибалтики первой половины I тысячелетия н. э. дает основание утверждать, что в культуре пруссов, преемственно связанной с культурой предшествующей эпохи, происходят большие изменения. Превращение земледелия в основное занятие приводит к значительному увеличению населения. Развиваются многие отрасли домашних производств, среди которых особенно важна обработка железа. Чрезвычайно расширяются внешние связи.

Резкие изменения в экономике пруссов не могли не сказаться на их социальном строе. Заметный рост производительных сил расшатывал старую патриархально-родовую общину. Одним из примеров перехода родовой общины в общину соседскую может служить смена коллективных захоронений индивидуальными.

В свое время выборочная публикация буржуазными немецкими археологами лишь богатых погребений, известных на этой территории, создавала ложное впечатление богатства всех погребений.

Между тем, по могильным памятникам можно проследить имущественную дифференциацию населения уже во II-III вв. Например, в погребении 8 могильника Хрустальное (Викау) найдены: меч, семь наконечников копий, два боевых топора, нож, умбон щита, предметы конского убора, римская фибула, в то время как ряд синхронных погребений почти не имеет инвентаря . О далеко зашедшем имущественном расслоении свидетельствуют материалы могильника Гребитен, где из числа вскрытых 472 погребений и 132 никакого инвентаря кроме единичных сосудов нет, свыше 40 погребений снабжены незначительным количеством вещей и 20 погребений выделяются богатством оружия и личного убора и в ряде случаев сопровождаются захоронением коня . Имущественное неравенство проявляется в парных захоронениях, одно из которых обычно либо вовсе лишено инвентаря, либо сопровождается единичными вещами. Безынвентарные захоронения в парных погребениях, по-видимому, можно считать принадлежащими рабам.

Начиная с VI в. картина жизни населения юго-восточной Прибалтики резко меняется. Заселение территории пруссов сокращается, материальная культура становится значительно беднее. Оскудение ее особенно заметно по тем могильным памятникам, которые расположены на тех же местах, где совершались погребения в первой половине I тысячелетия н. э. В Коврове (Долькейм), где вскрыты богатые захоронения II-V вв., в могилах, относящихся ко времени, начиная с VI в., количество находок заметно уменьшается. Большая часть погребений теперь сопровождается лишь 1-2 сосудами и единичными предметами. Реже встречается оружие. По-прежнему господствует обряд трупосожжения, но кальцинированные кости лежат в земле (иногда в ямке).

Для керамики характерны длинногорлые, реже биконические сосуды и миски.

В числе украшений - некоторые типы арбалетных фибул, в частности, с крестовидной ножкой и с перекладинами в верхней и нижней частях. По¬являются отдельные типы пальчатых фибул .

При общем оскудении инвентаря особенно бросаются в глаза отдельные погребения с конем и с богатым инвентарем; таково например погребение VI в. у бывш. селения Варникам.

Причины обеднения культуры пруссов до сих пор неясны. Резкий упадок уровня жизни населения, возможно, объясняется усилившейся внешней опасностью. В северных хрониках сохранилось упоминание о том, что в конце VIII в. датский король завоевал страну самбов , т. е. пруссов Янтарного берега. Возможно, что набеги эти имели место и в более раннее время.

Начиная с IX в. территория пруссов вновь заселяется. Для этого времени характерны хорошо укрепленные поселения. Большая часть их возникает на городища первой половины I тысячелетия н. э. (Грачевка, Заозерье и др.), наряду с этим появляются поселения, основанные на новых местах.

Городища мысового типа и расположенные на холмах характеризуются развитой оборонительной системой. Простые укрепленные поселения защищены с напольной стороны одним валом (Пионерск, Куликово Русское ) и в отдельных случаях дополнительным валом (Дружное (Медникен), городище на р. Дайме).

На некоторых городищах можно отметить усложненную систему сооружений, таковы Логиново I, Заозерье, Романово II, Окунево и др. Здесь отмечаются 2-3 напольных вала. Наиболее сложная система валов известна в Грачевке и Великолукском, где городище (мысовое) разделено надвое и каждая площадка обнесена валами и рвами. Исключительная по сложности система валов сохранилась на городищах Кумачево (Куменен) и Русское II, занимающих высокие горы. Здесь валы окружали и площадку городища и подступы к ней .

Несмотря на внушительную высоту валов (до 7-8 м), устройство их,
судя по разрезам в Куликово, Грачевке, Дружном, Богатом (Покальштейн)
и др., довольно примитивно. Внутренняя конструкция их состоит из нескольких рядов булыжных камней, присыпанных песком. Иногда встречаются следы деревянных конструкции .

Жилища пруссов представляли собой в то время прямоугольные в плане, наземные, ориентированные по странам
света постройки, площадью от 9 до 30 м2, с каменными «завалинками».

В центре жилища находился очаг.

В Грачевке эти очаги полностью воспроизводили очаги древнего горизонта.

Стены, по-видимому, были, промазаны глиной, о чем свидетельствуют куски обмазки.

Существенно важным в культуре пруссов X в. было внедрение гончарного круга. Керамика Логиново I представлена горшками гончарной работы, многие из которых лишь частично обработаны на круге . Гончарная керамика появляется и в могильном инвентаре.

Однако и в формах и в орнаменте лепной керамики наблюдается стремление изготовлять ее в подражание гончарной (Грачевка). Горшки с линейно-волнистым орнаментом на территории пруссов являются типично славянскими, это дает основание полагать, что гончарный круг и формы гончарной керамики заимствованы пруссаки у славян, вероятнее всего у славян Польши.

На поздних поселениях и в могильном инвентаре встречается очень много изделий из железа: орудия труда - лемех (рис. 13), серпы, пилы, топор; оружие - мечи, наконечники копий, боевые ножи; предметы конского убора - удила, бубенчики и колокольчики; предметы облачения всадника - шпоры, а также стремена, распространившиеся с VII-IX вв.

Погребальные памятники (как и в предшествующее время) располагались на месте более ранних. Таковы могильники: Коврово, Кострово, Экритен, Корнитен и многие другие. Единственным обрядом погребения по-прежнему остается трупосожжение, однако в этот период почти исчезают каменные кладки в грунтовых могильниках, увеличивается число погребений с конем, исчезают сосуды из погребений, вместо этого встречаются обломки керамики.

Яркую картину разлагающегося родового строя пруссов рисует Вульфстан, посетивший в 890 г. территорию современного Эльблонга. Он упоминает «королей» (cunning), «богатых людей» (pa ricostan men) и «людей высокого звания» (heahdungene men), а также неимущих (pa unspedigan) и рабов (pa peowan) .

Из числа имущих выделяются военачальники, занимающие укрепленные поселения и называемые Вульфстаном королями, и дружина, владеющая значительным имуществом. Этой группе населения следует приписывать многочисленные погребения с конями, которые распространяются с конца I тысячелетия.

Погребения, лишенные инвентаря, принадлежали, по-видимому, рабам. К названным «неимущими», вероятно, следует отнести часть погребений с оружием; Вульфстан пишет, что среди пруссов часты войны; воинственность пруссов подчеркивает также Ибн Якуб.

«…И славятся они храбростью; когда приходит к ним войско, то никто не ждет, чтобы к нему присоединился его товарищ… а рубит своим мечем пока не умрет» . В этих условиях, очевидно, часть населения оставалась вооруженной.

Таким образом; время с IX по XI вв., по данным не только археологических, но и письменных памятников, характеризуется как период изживания родового строя. Общество пруссов, в котором отчетливо наметились различные социальные слои, характеризуется постоянными военными столкновениями, столь типичными для последнего этапа существования родового строя.

В X-XI вв. в экономической жизни общества появляется феодальный уклад, что проявляется в возведении замков, выделении гончарства, а возможно, и обработки железа в отрасль ремесла.

Распространению феодализма у пруссов, по-видимому, немало способствовала соседняя Польша, в которой уже в X в. существовала государственность.

В заключение следует подчеркнуть, что археологические памятники юго-восточной Прибалтики I тысячелетия н. э. характеризуют самобытную культуру балтийских племен, тесно связанную с местной культурой предыдущего времени. Они помогают воссоздать картину жизни пруссов, культура которых достигает выдающегося расцвета в первой половине I ты¬сячелетия н. э.

Прогресс в обработке земли, плавка и обработка металла, интенсивные внешние связи способствуют тому, что уже в первых веках н. э. наиболее передовые слои населения юго-восточной Прибалтики вступают в последний период родоврго общества - период «военной демократии». Это проявляется в значительной имущественной дифференциации, в резком росте вооружений, что находит свое отражение в археологическом материале.

Этот процесс продолжается в течение почти всего I тысячелетия. В памятниках X-XI вв. отчетливо выступает уже феодальный уклад, проявляющийся в сооружении замков, выделении отдельных отраслей домашних производств, в частности гончарного ремесла и т. д.

Стремление показать население юго-восточной Прибалтики до появления здесь Ордена более примитивным и отсталым, чем оно было в действительности, культивировалось в историографии со времени первых хроник крестоносцев. Это идеологически оправдывало завоевание страны, якобы приобщавшее балтийское население к более высокой культуре.

Впоследствии теория отсталости экономического и социального строя балтийских племен становится одним из основных утверждений немецкой и прибалтийской буржуазной археологии.

Все сколько-либо выдающиеся явления материальной культуры связывались исключительно с тем или иным внешним влиянием, главным образом германских племен (бургунды, готы, мазурско-германские племена норманны и т. д.). Между тем, археологические памятники, обнаруженньи на этой территории, дают возможность воссоздать картину последователь ного развития культуры родового общества пруссов, постепенно переходя щего в конце I тысячелетия к обществу классовому.

ДРЕВНИЕ КАРЕЛЫ В I ТЫСЯЧЕЛЕТИИ Н. Э.

Вот на первый день нагнулся

Тот кователь Илмаринен;

Он нагнулся, чтоб увидеть

На пылавшем дне горнила,

Что из пламени там вышло,

Из огня что поднялося.

Лук из пламени явился.

На другой день вновь нагнулся

Тот кователь Илмаринен

Посмотреть, что получилось

На пылавшем дне горнила;

Из огня челнок там вышел,

Вышла лодка - красный парус.

Вот на третий день нагнулся

Тот кователь Илмаринен

Посмотреть, что получилось

На пылавшем дне горнила;

Из огня корова вышла.

На четвертый день нагнулся

Тот кователь Илмаринен

Посмотреть, что получилось

На пылавшем дне горнила;

Из огня там плуг выходит.

И кузнец тот, Илмаринен,

Вековечный тот кователь,

Стал тогда ковать скорее,

Молотком стучать сильнее

И выковывает Сампо.

И с рассвета мелет меру,

Мелет меру на потребу,

А другую - для продажи,

Третью меру - для пирушки.

Рис. 2. Предметы вооружения из памятников I тысячелетия н. э.

В I тысячелетии н. э. происходило формирование древнекарельской народности - начинали вырабатываться характерные особенности, которые потом будут отличать карел от вепсов, хотя они жили (и живут) в одинаковых географических условиях и на протяжении многих веков вступали в контакты с другими народами. На долю карел выпали тяжкие испытания, но они сохранили свой язык, обряды, предания, сказки, загадки, богатейшую фольклорно-эпическую традицию, т. е. все те проявления культуры, которые являются национальными особенностями.

В процессе формирования и развития древние карелы сохраняли в материальной культуре ряд черт, которые были свойственны также древнему населению Финляндии и Эстонии. Общность с эстонцами, финнами, водью Прослеживается и в фольклоре - в единой (калевальской) поэтической форме. Это - обычное явление в жизни соседних народов, принадлежавших одной языковой семье, обитавших поблизости друг от друга в схожих экологических и исторических условиях. Некоторые традиции обрядности сохранились у древних карел и позднее - в XII–XV вв.: использование одних и тех же мест для кладбищ, применение каменных кладок над могилами, наличие в захоронении бытовых вещей и т. д.

Материальную культуру карел указанного периода отличает особая восприимчивость к влияниям извне наряду с некоторыми специфическими чертами, свойственными только населению Приладожья. Например, общие типы предметов вооружения - мечи, копья, топоры, наконечники стрел - характерны не только для карел, но и для жителей ряда областей Северной Европы. Связи со Швецией, Финляндией и Прибалтикой, а также с древнерусскими территориями прослеживаются по предметам украшения, обнаруженным в древнекарельских археологических памятниках. Некоторые изделия ювелирного производства (серебряные пластинчатые фибулы, спиральные перстни, отдельные типы подвесок и застежек, спиральки) и, кроме того, топоры с широким лезвием, косы, серпы, которыми пользовалась корела в I тысячелетии н. э., с небольшими изменениями дожили до XV в. И все-таки в XII–XV вв. у древних карел отмечено возникновение таких явлений, которые на ранних этапах не прослеживаются. Причем интересно, что подобный скачок в материальной культуре наблюдается не только у соседей карел - эстов и ливов, но и у населения обширных регионов Северной Европы. Различие между двумя хронологическими периодами (I тысячелетие и XII–XV вв.) объясняется не только этническим развитием общества, но и в первую очередь разным социально-экономическим уровнем. Процесс медленного количественного накопления изменений во всех сферах общественно-экономической жизни привел в начале II тысячелетия к глубокому качественному различию уровней развития общества.

В эпиграфе к настоящему разделу в поэтической форме говорится о динамике изобретений корелы, завершившейся появлением чудесной мельницы Сампо - воплощения мечты о счастливой жизни. Трудно сказать, когда корела приобщилась к производящему виду хозяйства - земледелию. Корни его уходят в глубокое прошлое, а раскопки не всегда в состоянии выявить их. Большинство исследователей склоняются к мысли, что земледелие на севере европейской части СССР существовало до прихода славян. По лингвистическим данным, некоторые термины балт-ского происхождения в карельской лексике, связанные с примитивным земледелием и скотоводством, относятся к I тысячелетию до н. э. О более продуктивном и прогрессивном пашенном земледелии, а также о животноводстве свидетельствуют перенятые от древнегерманских племен слова, вошедшие в карельский язык позднее. Но археологическими материалами столь ранние даты пока не подтвердились.

У населения Северо-Западного Приладожья, как и у его соседей - эстов, в первой половине I тысячелетия н. э. подсечное земледелие, вероятно, становится традиционным занятием. Переход от ручного подсечного земледелия к пашенному с применением тягловой силы животных произошел в центральных районах Карельского перешейка, по-видимому, во второй половине I тысячелетия н. э.

С производством железа в примитивных горнах население познакомилось во второй половине I тысячелетия до н. э. Но еще долгое время для изготовления орудий труда использовались камень и кость. Варианты карельских эпических песен сохранили упоминания о каменных орудиях труда как о вполне обычных, а железные на первых порах воспринимались создателями устного народного творчества в качестве привлекательного новшества. Пример этого в «Калевале» - старый, мудрый Вяйнямёй-нен не знал заклинания против железного топора, поранившего его. С конца I тысячелетия н. э. сельскохозяйственный инвентарь, рабочие и бытовые инструменты, оружие изготовлялись уже из железа. Как можно судить по рунам, кузнец в зависимости от времени года выполнял различные виды работ: занимался земледелием, ловил рыбу, делал сани, лодки и т. д. В железоделательном производстве, продукция которого изготовлялась на заказ, а не на рынок, не было специализации. Герой карельского эпоса Илмаринен мог выковать все: оружие и орудия труда, предметы украшения и даже жену. Постепенно производство железа и кузнечное дело, спрос на продукцию которого был велик, стали отделяться от земледелия.

Значительную долю в хозяйстве занимали охота и рыболовство. Коллективное рыболовство и охота - наиболее ранние сюжеты в карельских эпических песнях. В общественном пользовании были не только орудия труда и средства передвижения, но и полученная в результате совместных усилий продукция. Руны отразили и первобытнообщинный характер скотоводства, в частности коневодства.

Разложению первобытно-общинного строя и зарождению феодальных отношений способствовали рост производительных сил, усиление, особенно к концу I тысячелетия н. э., торговых связей, но конкретные проявления феодальных отношений на археологическом материале проследить очень трудно. Элементы патриархального рабства, которые возникли на стадии родового строя, отмечены в устном народном творчестве. Судя по карельским эпическим песням, повествующим об ограниченности рабского труда, его непроизводительности, рабство у карел не получило широкого распространения.

Военная знать появляется в конце X - начале XI в. Руны «Калевалы», характеризующие этот период, в отличие от более ранних рун, что воспевали мир, труд, простые человеческие радости, прославляют оружие и военные подвиги, добытое в сражениях богатство.

Я паду на поле битвы,

Я погибну в битве храбрых.

Хорошо погибнуть в битве,

Умереть под звон оружья!

На войне скончаться славно.

(36:29-S3)

Имущественная и социальная дифференциация карел нашла отражение в появлении кладов серебряных монет и вещей. Источником личного обогащения была земля, постепенно переходящая в частную собственность, что послужило одной из главных причин разложения первобытно-общинных отношений. Создаются условия для постепенного перехода от родовой общины к соседской. Выделившиеся племенные старейшины и просто влиятельные люди племени (в карельских рунах это кунингасы) исподволь сосредоточивают в своих руках политическую и экономическую власть над рядовым населением. Однако формированию классового общества предшествовал длительный переходный этап.

В период разложения первобытно-общинного строя и возникновения феодальных отношений сама корела как определенная этническая общность прошла сложный и длительный путь развития. Поначалу примитивный уровень подсечного земледелия, охоты и рыболовства, слаборазвитые внутренние и внешние экономические связи затрудняли сближение разделенных большими пространствами племенных групп. Зафиксированные во второй половине I тысячелетия н. э. контакты с финно-угорскими племенами Прибалтики, Финляндии и севера европейской части СССР не отличались постоянством.

Начало II тысячелетия на берегах Ладожского озера было временем формирования древнекарельской народности, когда вырабатывались единые этнокультурные черты, а привнесенные извне элементы, трансформируясь в соответствии с мировоззрением населения, органически входили в обиход. С другой стороны, и соседи испытали на себе влияние корелы. Обнаруженный на Карельском перешейке клад монет в районе пос. Вещево свидетельствует о торговле фризского купца с новгородской Карелией, хотя говорить о прямых торговых контактах нет оснований. Вероятно, жители Карельского перешейка постепенно проникали на территорию Финляндии или выступали в роли торговых посредников. Четыре арабские монеты и серебряные браслеты, датирующиеся X в. и найденные в Южном Саво, завезены из Северо-Западной Руси или с Ижорского плато.

Указанный период был интересен не только консолидацией древнекарельских групп. В контактирующих зонах намечается сближение корелы и населения Олонецкого перешейка, выразившееся в формировании гибридной культуры, в которой присутствуют черты двух этнических групп: древних карел и веси, что можно расценить как одну из ступеней в сложном и многоэтапном формировании современной карельской народности. В памятниках XI–XII вв. появляются вещи, свидетельствующие о прочных и крепнущих связях с Новгородом, соседними финно-угорскими племенами, и особенно с древними эстами.

Издревле корелой был проложен путь к Ботническому заливу и в Лапландию, где торговцы покупали драгоценные меха. Некоторые западно-европейские вещи попали в Северо-Западное Приладожье, вероятно, кружным путем - из Новгорода, Ладоги и Прибалтики.2 И, конечно же, в начале II тысячелетия н. э. связи корелы с древнерусскими городами были значительнее, важнее и весомее по степени воздействия, по конечным положительным результатам в политической, экономической и духовной сфере, чем западно-европейские.

Рис. 3. Предметы украшения Х^ХП вв. из цветного металла.

В XII–XV вв. с переходом к феодальной формации племенное объединение корела трансформируется в древнекарельскую народность с едиными территорией, охватывающей северо-западные берега Ладоги с Карельским перешейком и юго-восточную часть Финляндии (район Мик-кельских озер и г. Лаппеэнранта), языком и общей материальной культурой. Это время расцвета древнекарельской культуры, характеризующейся яркими самобытными чертами.

Из книги Колесницы богов автора Дэникен Эрих фон

Древние фантазии и легенды или древние факты? Как я уже говорил, в древности встречались вещи, которые никак не могли существовать при уровне знаний того периода. И по мере того как копились факты, я продолжал испытывать пыл исследователя.Почему? Да хотя бы потому, что

Из книги Математическая хронология библейских событий автора Носовский Глеб Владимирович

2.2. Многие «древние астрономические наблюдения» могли быть вычислены позднесредневековыми астрономами, а затем вписаны ими как «наблюдения» в древние хроники Нельзя забывать, что при написании «правильной истории» средневековые хронологи могли обращаться и к

Из книги Империя. Собирание земель русских автора Голденков Михаил Анатольевич

«Братья карелы» и «священный город» Однажды мне попалась статья некоего советского историка 1953 г., пламенно и с коммунистическим задором повествующая, как карелы вместе с «русскими братьями» воевали за свою свободу против шведов и их союзных финнов-суоми на протяжении

Из книги История Древнего Востока автора Авдиев Всеволод Игоревич

Ханаан в III и II тысячелетии до н. э Палестина и прилегающие к ней области Финикии уже в III тысячелетии до н. э. представляли собой определенное культурно-историческое единство, хотя здесь и не было единого и более или менее прочного государства. Хананеи, населявшие эту

Из книги Древние цивилизации автора Бонгард-Левин Григорий Максимович

ВАВИЛОНИЯ ВО II ТЫСЯЧЕЛЕТИИ ДО Н. Э. Время от конца правления III династии Ура до 1595 г. до н. э., когда в Вавилонии установилось господство касситских царей, называют старовавилонским периодом. После падения III династии Ура в стране возникло много местных династий аморейского

Из книги Мифы древнего мира автора Беккер Карл Фридрих

3. Древние вавилоняне и древние ассирийцы Примерно в то время, когда жрец Манефа составлял «роспись египетских царей» (280…270 г. до н. э.), в Вавилоне один из жрецов Ваала - Бероз писал на греческом языке историю своего народа. К сожалению, до нас дошли только отрывки этого

Из книги Древний Восток автора

Аравия в I тысячелетии до н. э Расселение арабов В ходе великого движения арамеев из Сирийской степи в Северную Сирию и Месопотамию (XI–X вв. до н. э.) в Северной Аравии освободились обширные территории, и с юга сюда стали проникать лишь недавно одомашнившие верблюда и

Из книги Древний Восток автора Немировский Александр Аркадьевич

Иран и Мидия в I тысячелетии до н. э Ранние государства мидян и «авестийских ариев» Первая половина I тысячелетия до н. э. была временем нарастающей ассимиляции аборигенного населения и на Западе, и на Востоке Ирана. На основе взаимодействия пришлых иранцев с местными

автора Бадак Александр Николаевич

Глава 2. Вавилон во II тысячелетии до н. э От политической раздробленности к созданию единого централизованного государства Возникновению и возвышению Вавилона, который почти на два предстоящих тысячелетия станет одним из крупнейших центров древней цивилизации,

Из книги Всемирная история. Том 2. Бронзовый век автора Бадак Александр Николаевич

Верхнее Поволжье во II тысячелетии до н. э Мы уже упоминали о расселении в верховьях Волги и в Волго-Окском междуречье племен, пришедших, возможно, с верхнего течения Днепра и оставивших потомкам так называемые фатьяновские могильники. Эти племена принесли в названные

Из книги Всемирная история. Том 2. Бронзовый век автора Бадак Александр Николаевич

Западная Европа во II тысячелетии до н. э На территории Франции в бронзовом веке существовали две группы племен с отличными одна от другой культурами - материковая и северная приморская. Эта последняя кажется нам более богатой. Она характеризуется широким

Из книги Я послал тебе бересту автора Янин Валентин Лаврентьевич

Глава 4 «Послали карелы на Каяно море…» В лето 1957 года, оказавшееся для археологов одним из самых удачных, принесло целый ворох новых берестяных писем. Шестьдесят девять грамот! Бывали дни, когда в горячей воде отмокало сразу по три-четыре куска исписанной бересты.

Из книги Всеобщая история государства и права. Том 1 автора Омельченко Олег Анатольевич

Славяне в I тысячелетии Славянские народы составляли вместе с германцами и балтами единую неолитическую культуру. К началу I тыс. они осели на территории Центральной и Юго-Восточной Европы. Продвижение германских племен, Великое переселение народов в III–IV вв. вызвали

Из книги Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока автора Нефедов Сергей Александрович

9.8. ИНДИЯ В I ТЫСЯЧЕЛЕТИИ Н. Э. Перейдем теперь к рассмотрению истории другой великой цивилизации – индийской. Современные исследователи нередко отмечают, что в Древней Индии отсутствовали исторические хроники, и если даже они существовали, то ни одна из них не дошла до

Из книги Числа против лжи. [Математическое расследование прошлого. Критика хронологии Скалигера. Сдвиг дат и сокращение истории.] автора Фоменко Анатолий Тимофеевич

4.3. Многие «древние» астрономические наблюдения могли быть теоретически рассчитаны поздне-средневековыми астрономами, а потом вписаны ими как якобы «реальные наблюдения» в якобы «древние» хроники Нельзя забывать, что при написании «правильной скалигеровской истории»

Из книги Введение в историческую уралистику автора Напольских Владимир Владимирович

Карелы Самоназвание - karjalaizet (мн. ч.) означает буквально «скотник, пастух», от karja «стадо». Это самоназвание, однако, характерно для северных карел, живущих севернее Ладожского и Онежского озёр, и выполняет роль общенационального в силу своей распространённости в

СИБИРЬ И ДАЛЬНИЙ ВОСТОК В I ТЫСЯЧЕЛЕТИИ Н. Э.

I тысячелетие н. э. в истории степных областей Сибири явилось вре­менем возникновения и расцвета государственных образований тюрко-язычных степных народностей. Возникший в середине VI в. тюркский каганат объединил различные племена Центральной Азии и восточной части Средней Азии, причем основным ядром его были алтайские тюрки. Во главе их государства стоял каган. Род кагана, вместе с знатью осталь­ных племен, образовывал правящий слой тюркского эля, т. е. племенного союза. Свободные члены родов, т. е. основная масса кочевников, носили наименование будун. Были также клиенты и рабы. В целом общественный строп тюрков был патриархально-феодальным.

В условиях тесных связей с Китаем, Ираном и отчасти даже Византией древние тюрки достигли довольно высокого уровня культуры. Они имели собственную письменность с руническим шрифтом, хорошо приспособ­ленным к фонетически точной передаче звуков тюркской речи. У них было своеобразное и богатое искусство.

За быстрым ростом тюркской степной державы скоро, впрочем, после­довал ее упадок. В 558 г. тюркский каганат распался на две части, во­сточную и западную, а в середине VII в. тюрки подпали под власть Китая и утратили самостоятельность. Только после пятидесятилетнего китай­ского ига сделаны были первые попытки освободиться от него. Затем, по возвышении Гудулу-кагана (Кутлуга), вновь было воссоздано тюрк­ское государство на Орхоне, где сохранились вещественные памятники этого государства, в том числе своеобразные политические декларации - знаменитые рунические надписи в память покойных ханов и близких им лиц, выдающихся деятелей тюркского государства.

В бассейне Енисея, выше Красноярска, во время существования пер­вого тюркского, а затем орхонского государства и сменившего послед­нее - уйгурского каганата жили потомки хягасов - кыргызы, в прош­лом носители европеоидного антропологического типа, но около начала нашей эры смешавшиеся с тюрками и постепенно целиком отуреченные.

Кыргызы жили оседло, в жилищах, крытых древесной корой. Они разводили скот, но одновременно занимались и земледелием: сеяли просо, ячмень, пшеницу, гималайский ячмень. Землю пахали сохами, желез­ными лемехами, хлеб жали серпами, зерно мололи парными вращающи­мися жерновами. Поля орошались оросительными канавами.

В стране кыргызов существовала аристократия, владевшая большими стадами. Главой народа являлся ажо.

Высокою развития достигла обработка металла - железа, золота и олова; были искусные кузнецы, оружейники, ювелиры-художники, велась торговля с Китаем, с арабами и лесными племенами Си­бири.

Как сообщают китайцы, в стране кыргызов большого развития достигла музыка. Народ любил зрелища циркового характера, с участием акроба­тов, наездников-виртуозов, а также дрессированных животных. Китайцы упоминают, например, верблюда и льва, обученных для цирковых выступ­лений.

Кыргызские ювелиры оставили после себя замечательные образцы своего мастерства в виде найденных в могилах знатных кыргызов драго­ценных изделий. С особенной любовью изображали они живые охотничьи сцены: лошадей, распластанных в летучем галопе, натянутые до ушей стрелка луки и разбегающуюся в паническом страхе дичь. Такие же ри­сунки уцелели и на скалах Минусинского края, где, кроме воинов, лоша­дей, всадников, охотничьих и военных сцен, появляются странные фигуры жрецов или сакральных вождей в длинных мантиях, с жезлами в руках, а также удивительно жизненно схваченных с натуры дерущихся самцов - верблюдов и даже барсов с дубинами в лапах.

Социально-политический строй кыргызов и их культура были близки к строю и культуре других тюрков. Рядом с кыргызами на Енисее и в со­седних районах обитали различные другие, не тюркоязычные племена, жившие в лесах, занимавшиеся охотой, рыболовством и отчасти скотовод­ством. Племена эти стояли на значительно более низком культурном уровне, чем кыргызы. Таковы, например, дубо - вероятные предки позднейших тубаларов и тофаларов (карагасов). Им могли принадлежать пещерные стоянки и многочисленные городища в районе Красноярска, к востоку от него, а также писаницы, исполненные красной краской, найденные на pp. Мане и Бирюсе. Среди других племен, соседних с кыргызами, упоминаются также курыканы (гулигани китайцев, кури или фури араб­ских источников). Курыканы жили вокруг Байкала - в низовьях Селенги, по Ангаре и верхней Лене.

Большая часть остатков многочисленных укреплений-городищ вокруг Байкала относится к курыканскому времени, о чем свидетельствует на­ходимая на них характерная керамика - обломки грубых сосудов с пло­ским дном. Найденные на о. Ольхон многочисленные могилы курыканов имеют вид конических юрточек из плит гнейса; там, где не было плитняка, хоронили мертвых в обычных грунтовых могилах.

Подобно кыргызам, курыканы разводили лошадей, коров и верблюдов; сеяли хлеб, владели рунической письменностью и имели искусство, близ­кое к искусству кыргызов и алтайских тюрков.

Важнейшим средоточием памятников курыканского искусства явля­ются писаные скалы у дер. Шишкино на верхней Лене, где изображены лошади в летучем галопе, всадники с знаменами в руках, на богато укра­шенных султанами и подшейными кистями конях и верблюдах. Как эти рисунки, так и целые охотничьи и военные сцены, изображенные на лен­ских скалах, имеют много общего с искусством енисейских кыргызов и алтайских тюрков I тысячелетия н. э.

Курыканы враждовали с орхонскими тюрками и находились в друже­ственных связях с их врагом - Китаем.

Из страны курыканов, самых северных в то время тюрков, должны были выйти тюркские предки якутов - сахаларов. Последние впервые покинули Прибайкалье до X-XIII вв. н. э., ибо в это время здесь уже распространяются ранние монгольские переселенцы, хотя позднее на север по Лене ушла новая тюркоязычная группа, очевидно, и давшая яку­там их самоназвание - саха.

К югу от курыканов, в бассейне р. Селенги, располагались, повидимому, селенгинские уйгуры, соседившие с орхонскими тюрками. После этих се- ленгинских уйгуров остались многочисленные керексуры, т. е. каменные курганы с прямоугольными или круглыми оградками и сопровождающими их дополнительными сооружениями в виде кругов и конских могил. Как показали работы антропологов, черепа из керексуров, как и более ранние находки из плиточных могил, характеризуются высоким и пло­ским лицом и слабо выступающими носовыми костями. Они отличаются брахикранией, покатым лбом и сильно развитым надбровьем.

В то время как в степях Забайкалья происходило возвышение хуннов, а на Енисее появлялись зачатки кыргызской государственности и склады­вались государства других тюркоязычных народностей, у их северных со­седей - племен тайги и тундры - продолжали развиваться своя куль­тура и социальные отношения, хотя процесс формирования проходил и не так быстро, как у степняков. История отношений степных племен с лес­ными была очень сложной и до конца еще не выяснена.

Во всяком случае несомненно, что лесные племена на протяжении ты­сячелетий устойчиво сохраняли свой самобытный облик, но вместе с тем испытывали ускоряющее, прогрессивное влияние связей со степью. Осо­бенно глубоким по своим последствиям оказалось влияние связей со степ­ными племенами на культуру лесных племен в тайге северо-западной Си­бири. Уже к концу I тысячелетия до н. э. в Приобье все чаще встреча­ются степные изделия из бронзы. В свою очередь и в выделке местных изде­лий заметно становится подражание привозным степным изделиям, выделы­ваются, например, глиняные сосуды, в точности копирующие котлы скифского типа. Самым ярким примером взаимодействия местной, лес­ной, аборигенной культуры и степной являются замечательные находки в устье Полуя на Оби, где среди многочисленных находок с древнего жертвенного места оказались вещи скифо-сарматского типа, а также образцы искусства, сходные как с пьяноборскими образцами Приуралья, так и со степными скифскими, но относящиеся, как показал М. П. Гряз- нов, уже в более позднему времени, к половине и даже к концу I тысяче­летия н. э.

Богатые данные, освещающие жизнь лесных племен средней Оби и их взаимоотношения со степняками, доставили многолетние исследования М. П. Грязнова в районе с. Большая речка, в местности Нижние Елбаны. М. П. Грязнов проследил здесь смену культурных этапов от андроновско- карасукского времени до XVII в. Как показали эти работы, жители сред­ней Оби в I тысячелетии н. э. жили своей, особенной жизнью лесных охот­ников и рыболовов и создали собственную культуру, резко отличную от культуры степных племен. Наиболее ярко выражены эти отличия в памят­никах VII-VIII вв. н. э. («фоминская культура»). Соседние с ними кочев­ники-тюрки, обитавшие в горах и степях Алтая, хоронили своих сороди­чей с полным набором боевого оружия, в том числе с саблей и с оседланным конем. При похоронах обязательно резали барана и клали в могилу его курдюк. Глиняной посуды в этих кочевнических могилах нет. Лесные племена, носители фоминской культуры, напротив, лишь в редких случаях снабжали мертвых оружием и то охотничьим. В их могилах нет остатков домашних животных, а встречаются лишь глиняные сосуды со следами растительной или молочной пищи.

Таким образом, здесь рядом друг с другом существовали два культур­ных мира, разделенных только р. Обью: мир воинственных степных ското­водов и мир лесных охотников-рыболовов. Замечательно поэтому, что ма­териалы из памятников фоминской культуры обнаруживают ближайшее сходство с материалами из памятников, оставленных лесными племенами, жившими не только в районах Томска, Ачинска и в долине р. Тары, но и в северной части Уральских гор и даже в бассейнах pp. Камы и Вятки. Сюда относятся, в частности, поясные бляхи и пряжки с изображениями медведя, известные в Приуралье с пьяноборского времени (около начала нашей эры), подвески в виде птиц и литые плоские изображения «чудского типа». О том же свидетельствует и посуда, для которой характерно не пло­ское, а круглое дно и тщательно выполпенный орнамент, напоминающий орнаментику сосудов ананьинского времени на Каме.

По физическому облику население лесной части средней Оби принадле­жало к европеоидной группе, что еще более резко подчеркивает различие между ним и степняками - тюрками, монголоидными по расовому типу.

В IX-X вв. европеоидные оседлые носители фоминской культуры были вытеснены кочевниками с правобережья Оби, но продолжали жить к северо-западу от него, сохраняя свои древние культурные традиции, обычаи и образ жизни. Как полагает В. Н. Чернецов, взаимодействие между лесными и степными племенами на северо-западе Сибири выража­лось не только в форме обмена или военных столкновениях, но и привело к появлению глубоко на севере новых насельников - степного происхо­ждения, о чем свидетельствует само название остяков (хан-тэ, хун-ты), а также и их соседей вогулов (мань-си). Угры по языку, эти переселенцы оказали глубокое влияние на местные племена (металлургия, следы зна­комства с лошадью в культе и фольклоре).

К концу I тысячелетия н. э. здесь начинается оформление двух близких по языку и культуре народностей - мапси (вогулы) и хантов (остяки). Затем на территории Обь-Енисейского междуречья распространяются, как полагают, из Саяно-Алтайского района представители новой этниче­ской группы - самоедские (самодийские) племена. В результате их прихода в Нарымском крае со временем образовалась еще одна народность, селькупы, соединившая в своей культуре с исконными самоедскими элементами элементы культуры кетов, угров и тунгусов.

Перейдем теперь из северо-западных областей Сибири, где обитали самоедские и угорские племена, в другой ее конец, в мир палеоазиатских племен северо-восточной Азии.

Примерно в то же самое время, т. е. к X в. н. э., как мы видели, большие события совершаются и на северо-востоке Сибири, где аналогичная роль носителей новых начал в культуре выпала на долю не угров и самоедов, а тюрков - предков якутов. К этому времени северные соседи якутов, жившие на средней и нижней Лене (вероятно предки юкагиров) уже пе­решли к широкому употреблению железа, хотя еще, повидимому, сохра­няли каменные скребки, стрелы, а также выделывали по древним образ­цам круглодонную глиняную посуду.

Еще далее на северо-восток от Лены простиралась область древней приморской культуры, где веками жили охотники на морского зверя. Как и когда появилась здесь эта культура, еще неизвестно. Можно лишь только уверенно сказать, что ей предшествовала материковая культура бродячих охотников на северного оленя.

Древнейший этап приморской культуры, названный по первым наход­кам оквикским, а по находкам на Чукотке уэлено-оквикским, характери­зуется наличием поворотных гарпунов, орнаментированных в особом, прямолинейно-геометрическом стиле, сходных по форме и узору с гарпу­нами Курильских островов и северной Японии, где в эпоху неолита жили предки айнов. Затем эта культура прошла в своем развитии ряд дальней­ших этапов, отраженных в богатом вещественном материале, собранном на территории Чукотского полуострова. Материал этот происходит из много­численных древних поселений, расположенных вдоль Ледовитого океана, к востоку от Колымы и по берегам Берингова моря.

Поселения состояли из жилищ, углубленных в землю. Обитатели их, приморские охотники на морского зверя, вышедшие в значительной своей части из соседних районов Дальнего Востока (о чем напоминает как более ранняя оквикская, так и позднейшая, криволинейная орнамен­тика), проявили удивительную стойкость и поистине неистощимую изоб­ретательность в борьбе с природой. Отсутствие строительного леса они возместили широким применением китовой кости. Не имея больших запа­сов дров, они с успехом заменяли их тюленьим жиром, который применяли для отопления и освещения жилищ, используя жировые лампы из глины или камня. При отсутствии материала для деревянных или корьевых лодок они изобрели кожаные лодки. Полярные зверобои остроумно усовершен­ствовали гарпунную снасть, создав гарпун поворотного типа. Они раз­вили с течением времени также ездовое собаководство. Исключительный интерес представляет оригинальное и богатое искусство этих древних арк­тических племен, выделяющееся в эпоху его расцвета на так называемом древнеберингоморском этапе фантастически пышным криволинейным орнаментом и реалистическими скульптурными изображениями живот­ных, реже людей.

По материалам приморских поселений устанавливается постепенное из­менение материальной культуры, развитие хозяйства и отчасти социаль­ных отношений их обитателей. Первоначально оседлые приморские жители держались у берега, круглый год добывая моржей и тюленей. Позднее наблюдается возрастание роли китового промысла, в связи с чем следует отметить появление специальных гарпунов, развивается ездовое собако­водство. Распространение рыболовных крючков и боласов для ловли птиц тоже, п видимому, указывает на улучшение способов охоты и рыболов­ства.

Возрастающее обилие добычи и развитие обмена с соседними племе­нами одновременно вели к переходу от древнего матриархально-родового к новому, патриархально-родовому укладу. Переход этот нашел свое от­ражение в фольклоре приморских племен Арктики, центральные сюжеты которого связаны (миф о Седне) с борьбой мужского и женского начала, с тем «всемирноисторическим по масштабам поражением женского пола», о котором писал Фридрих Энгельс.

Около полутора тысяч лет тому назад в эти отдаленные приморские1 области северо-восточной Азии, заселенные предками эскимосов, чук­чей, коряков и камчадалов (ительменов), впервые проникает железо. Правда, племена Севера все еще жили в условиях господства техники и бытового уклада каменного века, но у них уже прочно вошли в быт спе­циальные режущие инструменты, своего рода резцы, из железа. Железо они могли получать как с юго-запада, от нижнеленских племен, так и- с юго-востока, с Амура и через Курильские острова.

На Амуре и вообще в южных районах советского Приморья историчег ские судьбы местных коренных племен в I тысячелетии н. э. очень своеоб­разны. Если в арктической области вдоль берегов Тихого и Ледовитого океана тысячелетиями господствовали отсталые формы хозяйства и обще- ственного строя, здесь благодаря соседству с Китаем и Кореей весьма рано, еще в последних веках I тысячелетия до н. э., совершаются большие про­грессивные сдвиги. Уже к началу нашей эры распространяется железо, вытеснившее каменные орудия; местами в благоприятных естественных условиях возникает земледелие и скотоводство, усиливается обмен.

В Приморье и бассейне Амура, куда еще очень рано проникают тунгус­ские племена, а также в соседних областях не только происходит интен­сивное смешение местных племен с аборигенами, но в конце I и начале II тысячелетия н. э. возникают собственные государственные образования местных племен.

Процесс классообразования начинается здесь еще в IV-V вв. до н. э. Как сообщают китайские летописи, обитавшие здесь племена мохэ давно уже занимались земледелием и скотоводством. Из домашних животных они имели лошадь и свинью, из культурных растений разводили рис, просо, пшеницу. В стране мохэ добывали соль, гнали из риса водку. Мохэ продавали китайцам и корейцам речной жемчуг, целебные корни жень­шеня, кречетов и соболей. Взамен они получали металлические изделия, посуду, ткани, в том числе шелковые.

Начиная с 471 г. н. э., завязываются постоянные культурно-полити­ческие связи мохэских племен с Китаем. С начала VI в. мохэские посоль^ ства регулярно посещают китайский двор, а часть племен мохэ подпадает под власть Китая и выплачивает дань. Подчиняя отдельные мохэские пле­мена, китайский двор опирался на их родоплеменную верхушку. В ки­тайских летописях особо отмечен один из мохэских вождей - Тудики, который добровольно подчинился Китаю со своим племенем, за что и по­лучил важный гражданский чин и знак власти в виде золотой печати на бордовом шнуре, а также парадное одеяние - шляпу и пояс. Тудики «полюбил» обычаи Срединного государства и неизменно проявлял предан­ность императору, а последний за то благоволил к нему и щедро отдари­вал его узорчатыми шелковыми тканями. Сопровождая императора в по­ходах, Тудики при каждой боевой удаче получал награды и титулы.

Большое значение для дальнейшего развития культуры и возникнове­ния местной государственности в стране мохэ имели события в соседней с ней Корее.

В 668 г. вспыхнула война между корейским княжеством Гаоли и Ки­таем. Гаоли было разгромлено, множество народа было истреблено, мно­гие же корейцы бежали на север, за о. Тумень-Ула, где и поселились среди мохэ. Здесь они развивали земледелие, скотоводство и металлургию, насаждали высокую китайско-корейскую культуру. Под прямым влиянием этих событий у мохэских племен впервые возникает настоящее государ­ство - Бохайское царство.

Основателем Бохайского государства летописи считают мохэского князя, вассала королевства Гаоли, Цици Чун-сяна, который, спасаясь от преследований китайских войск, укрывается под защиту неприступных гор. Усилившись, Цици Чун-сян объявляет свои земли княжеством Чжень, а себя князем, приняв титул Чжень-го-гуна. Сын его, Цзо-жун, значи­тельно расширяет свои владения и в 699 г. объявляет себя королем го­сударства Чжень.

Разбив в 712 г. войска китайского императора Жуй-цзуна, Цзо-жун принимает титул Бохай-цзюнь-вана, т. е. удельного князя Бохая, по на­званию завоеванного им древнего китайского округа Бохай, давшего имя целому государству.

Первоначально это государство охватывало еще незначительную тер­риторию, протяжением около 1000 км на запад от моря, а страна не имела правильного административного деления.

В VIII-IX вв. Бохайское царство значительно расширилось, выросло как в культурном, так и в политическом отношении и превратилось в мо­гущественное по тому времени государство. На юге оно достигало сере­дины Кореи, на востоке - океана, включая нынешние районы Влади­востока и Ворошилова, на западе - Нингуты, на севере его граница до­ходила до Амура.

Сельское население Бохая возделывало гаолян, бобы, хлебные злаки, разводило скот, занималось различными промыслами. Существовали го­рода, являвшиеся центрами административного управления и культурной жизни. Бохайцы имели 5 столиц, 15 областных и 60 окружных городов.

Один из крупных областных центров Бохайского царства, главный го­род области, Шуайбинь, находился на месте нынешнего города Ворошилова.

Город Шуайбинь был обнесен зем­ляным валом с бастионами и рвами.

Внутри находились здания со сте­нами, сложенными из хороше обожженных кирпичей красного и темносерого цветов, крыши зданий нередко покрывались черепицей и были богато украшены узорными керамическими плитками с расти­тельным рисунком, в том числе стилизованными цветами лотоса.

На коньках крыш помещались скульптурные головы драконов.

Бохайское государство имело прочный административный аппа­рат. Во главе государства стоял правитель с титулом князя. Ему подчинялись два министра, пра­вый и левый, каждый министр воз­главлял по три департамента. Сог­ласно китайскому обычаю, чинов­ники являлись ко двору со зна­ками достоинства в виде серебря­ных или золотых рыбок. Военное управление осуществлял совет вое­начальников. Надежной опорой внешнеполитического влияния и независимости Бохая были армия и флот. Китайский двор стремился дер- жать правителей Бохая под своим влиянием. Но на самом деле вассальная зависимость Бохая от кишилова-Уссурийского. VIII-XI вв. н. э. тайского императора не простира­лась далее формальной инвеституры его правителей. Правители Бохая утверждались императором Китая в своем титуле и получали от него впоследствии почетное посмертное имя.

Лестные для варваров китайские титулы поднимали престиж прави­теля Бохая среди подданных и усиливали его влияние на соседей.

Однако и эта формальная зависимость от китайского двора продол­жалась недолго. Уже сын основателя Бохайского государства Цзо-жун разбил китайские войска и объединил под своей властью ряд соседних племен. Китайский император Жуй-цзун вынужден был отправить в 713 г. в Бохай послов и признать за Цзо-жуном титул владетельного князя, властителя «великого поморского государства» - Бохая.

С Бохаем было связано не только возникновение собственного го­сударства дальневосточных племен, но и расцвет цивилизации. Бохай слыл у китайцев страной просвещения и ученых.

Бохайское царство было уничтожено киданями, кочевыми первоначально племенами, возвысившимися в первой половине IX в.

Между 922 и 924 гг. вождь киданей Амбагянь, основатель династии Ляо, разбил бохайскую армию и захватил западную часть страны, тогда как на северо-востоке Маньчжурии, на юге Уссурийского края, сохраня­лись независимые владения бохайцев.

К XI в. государство Ляо было, однако, сильно расшатано внутренними беспорядками. На смену ему появляется новое государственное образо­вание, созданное чжурчженями. Чжурчжени, народ тунгусо-маньчжур­ского происхождения, входивший в состав мохэских племен, издавна обитали в северной Маньчжурии и соседних с ней районах Дальнего Вос­тока. Они занимались земледелием, разводили домашний скот; немало­важное место в их жизни принадлежало охоте. Они умело выслеживали зверей, добывали изюбров, приманивая их с помощью трубы из бересты, любили облавы. Жили чжурчжени уже не в первобытных землянках, а в надземных жилищах, отапливаемых иечью, горячий воздух из кото­рой проходил под широкими нарами-канами.

На теплых канах чжурчжени спали и проводили домашний досуг. Остатки таких жилищ, с канами, выложенными плитняком, встречаются во многих местах по Амуру и в Приморье. Согласно китайским источни­кам, у чжурчженей имелись рабы. Внутри родов существовали резкие различия. Выделилась знать. При похоронах знатных людей сжигали живыми рабов, любимых слуг и служанок.

Князья чжурчженей постоянными завоеваниями расширяли террито- торию страны и увеличивали свое могущество. В 1113 г. во главе чжур­чженей встал Агуда, основатель новой, цзиньской династии. Он бросил прямой вызов киданям, в зависимости от которых находились чжурчжени. В битве на р. Лалин он разбил киданей и поднял восстание, которое в ко­нечном счете закончилось разгромом киданьского государства. В 1122 г. государство Ляо пало; остатки киданей ушли на запад, к Байкалу и да­лее, в Среднюю Азию, в Семиречье, где возникло новое каракитайскоіг государство.

После смерти Агуды в 1123 г. его наследникам досталось огромное про­странство, куда входили значительная часть Северного Китая, Мань­чжурии и Монголии.

В цзиньское время наше Приморье было густо заселенной страной.

Поблизости от бохайского города Шуайбина, взятого и разрушенного цзиньскими войсками, был построен город Фурдупчэн. Здесь сохранились монументальные надгробные сооружения в честь цзиньских князей, в том числе уцелели гранитные черепахи, на спинах которых были укреплены плиты с надписями и фигурами драконов. Многочисленные развалины древних укреплений, дорог, рудников этого времени встречаются в При­морье повсеместно.

Одним из самых выдающихся памятников средневековой истории Даль­него Востока является Краснояровское городище около г. Ворошилова. Начало этому городищу положили, видимо, бохайцы, а затем там жили чжурчжени.

Уже первые исследователи Уссурийского края не раз в удивлении останавливались перед древними оборонительными сооружениями высо­кой Краснояровской сопки на левом берегу р. Суйфуна против г. Вороши­лова.

На протяжении почти восьми километров тянется здесь в соответствии с рельефом сопки оборонительный пояс древней крепости. Валы его и сейчас еще достигают 3-4, а то и пяти метров в высоту. Но всего тщатель­нее укреплена юго-восточная часть городища. За высоким валом в ней помещалась, очевидно, центральная часть городища, то место, где стояли дворцовые здания и храмы бохайцев, или скорее всего чжурчженей, обнесенные дополнительной высокой оградой. На месте этих построек сразу же под верхним почвенным слоем сплошь залегала черепица. Это были остатки крыш древних зданий, лежавшие в удивительном порядке. Среди массы черепиц уцелели местами и фрагменты изображений чудо­вищных фантастических су­ществ, украшавших угловые концы крыши зданий. Под слоем черепицы выступали большие глыбы тесаного кам­ня, опоры для деревянных столбов, на которых держа­лась кровля.

Это был, следовательно, такой же «запретный город», город дворцов и храмов, какой имелся, например, в танской столице Чаньане, в столице бохайского царства около Нингуты на месте ны­нешнего г. Дунцзинчэна, или в позднейшем Пекине. Его архитектура тоже имела в основе резко выраженный отпечаток высокой китайской культуры. Да вряд ли могло быть иначе в то время, когда Приморский край. Сучан. XI в. н. э. блестящий Китай танской эпохи был образцом и учи­телем для всех соседних стран дальневосточного мира. У китайцев учились, по китайским образцам строили дворцы и храмы не толь­ко в Бохае, но и в Корее и в Японии. Но тем интереснее, что в об­щей планировке «запретного города» на Краснояровской сопке имелась одна наиболее существенная и в высшей степени характерная черта, от­личающая этот город от городов Бохая, а также от китайских городских центров ганского времени в Китае. В бохайской столице у Нингуты и в тан­ской столице Чаньане весь город был размещен на ровной плоскости и имел в плане вид правильного прямоугольника. Прямые улицы пересе­кали его с юга на север и с востока на запад и делили в шахматном порядке на квадратные блоки-кварталы. На Краснояровской же сопке план го­родища подчинялся естественным формам рельефа возвышенности. Кроме того, все здания «запретного города» размещались не на плоскости, а на специально срезанных для этой цели уступах возвышенности, распо­ложенных ступенями, в виде террас. И здесь, следовательно, в пла­нировке древнего города, отразились свои, самобытные традиции племен Дальнего Востока, черты их самобытного культурного творче­ства.

Древний город на Краснояровской сопке стал, однако, жертвой вра­жеского нападения. Удар был так стремителен, что защитники его не успели даже использовать запасы каменных ядер, которые так и лежат до сих пор целыми грудами на его стенах.

Из китайских летописей известно, что цзиньское государство стало жертвой монгольских завоевателей. Монголы Чингис-хана взяли штур­мом цзиньские города, уничтожили их население и опустошили всю страну с такой жестокостью, что она с тех пор более уже никогда не могла оправиться.

Та грозная сила, которая с необыкновенной быстротой сокрушила могущественную империю чжурчженей, а затем устремилась на завоева­ние других стран, поднялась рядом с Амуром, в степях по Онону и Керулену.

К наиболее раннему моменту монгольской истории на нашей террито­рии могут быть отнесены некоторые погребения в долине Селенги у дер. Зарубино. Они дают представление о жизни бедных кочевников-скотово- дов и охотников, вооруженных луком и стрелами с железными наконеч­никами. Замечательна находка в этих могилах такого характерного му­зыкального инструмента степняков, как монгольский варган хур. Жен­щин провожали на «тот свет» с ножницами для стрижки овец. В аналогич­ных могилах на Лене, в устье Манзурки, при женщинах оказалась кругло­донная глиняная посуда древних монголов, о которой говорят письмен­ные источники XIII в. На ленских скалах уцелели резные изображения повозок, украшенных кистями, коврами и флагами. На рисунках эти по­возки везут быки. Точно так же описываются в «Сокровенном сказании» повозки древних монголов XII-XIII вв.

Время расцвета монгольской империи отражено в Сибири такими архео­логическими находками, как известный «Нюкский клад» вблизи Кабанска на Селенге, где была найдена серебряная пайдза, богатые погребения на Часовенной горе у Красноярска и ряд погребений в Тунке, где найдены остатки луков сложного типа, серебряные кубки, остатки роскошных ко­жаных одежд, шитых золотом, украшения из золота и жемчуга, изделия, крытые китайским лаком, и бронзовые зеркала с узором из виноградных гроздьев и голубей. Все это - могилы монгольских нойонов, а вместе с тем прямые следы грабительских походов на культурные земледельче­ские народы того времени монгольских армий.

Как показал Л. П. Потапов, варварское господство завоевателей монголов отразилось и в археологических памятниках, относящихся ко времени монгольского господства на Алтае, но в совершенно другом плане. Алтайские памятники XIII-XIV вв. настолько бедны, что дают право сделать вывод о крайнем обнищании оставившего их населения, которое беспощадно эксплуатировали монгольские феодалы.

То самое наблюдается, повидимому, и на Селенге, в ее среднем те­чении и низовьях. Вопиющая бедность находок в могилах массового типа, которые могут быть отнесены ко времени монгольской империи, настолько очевидна, что позднейшие грабители даже и не пытались их разрывать. И это в Забайкалье, где, независимо от размеров, нет ни одной сколько- нибудь выделяющейся на поверхности почвы могилы более раннего вре­мени, которая не была бы затронута хищниками-гробокопателями.

События, связанные с возникновеннем монгольской империи, имели и другие не менее важные и глубокие последствия. В результате возвыше­ния монголов, завоевательной и организационно-политической деятель­ности их императоров, происходят новые важные перемены во взаимоот­ношениях различных племен и народов Сибири.

Монголия отныне становится почти сплошь монгольской. Тюрки, за немногими исключениями, окончательно концентрируются с тех пор к западу от Саянских гор. Лесостепи Прибайкалья и до времен Чингиса в значительной части заселенные монголоязычными племенами: баргу- бурятами, хори, булагатами и ихиритами, смешавшимися с остатками древнего тюркского населения, становятся в XII-XVI вв. родиной бу­рятского народа.

В остальном же этнографическая карта Сибири со времен Чингис­хана и до прихода русских в основном устойчиво сохраняет тот свой об­щий характер, который определился к концу I тысячелетия н. з.